съежилось и превратилось в иссушенную мумию, раздавленного червя. Натаниэль с голодной жадностью забрал у мертвеца все, что мог. Завершив ритуал, Энэй обессиленно упал лицом вниз. Сознание покинуло его.

Обратный путь до Границы занял больше времени. На Костяных равнинах пировали хищники и трупоеды со всего Пограничья. Кровожадные твари растащили мертвых сыновей Тьмы по широкой округе от места сражения. Чтобы добраться до руин внешнего периметра морткрауна, пришлось обходить их стороной и делать огромный крюк. Шли предельно осторожно. Мальчишка прикрыл себя и воителя несложным заклинанием невидимости, но дождь цвета переспелого граната делал их защиту практически бесполезной. В особенности для альфа-хищников, занимавших высшие ступени эволюции жестокого мира Пограничья и обладающих крайне чувствительными органами восприятия. Передвигаясь от укрытия к укрытию, Энэй с послушником пропускали стаи гнусных падальщиков и просили покровителя Ардэма о том, чтобы не повстречаться с более опасными существами.

Из-за многочисленных повреждений маскировочные функции доспеха воителя не работали. На залитой кровью броне виднелись серьезные повреждения от меча князя Тьмы и его войска. Индикатор здоровья на доспехе воителя едва доходил до четверти, но медленно полз вверх. Всю дорогу до Границы Энэй провел в равнодушном молчании. Похожий на живого мертвеца Натаниэль плелся следом. Воитель ни разу на него не посмотрел. В прогоревшем доспехе мальчишки не осталось никакой пользы, и воитель решил оставить броню послушника в храме под Башней Рагдареила. Только изодранные, слипшиеся с кровавой коркой лохмотья одежды прикрывали жуткие раны Натаниэля. Ему иногда казалось, что, стоит оступиться и упасть, Энэй не обернется, не подаст руки, а просто уйдет дальше и растворится во мгле.

Без лишних стычек служители Света перебрались через внешний периметр и вступили на территорию внутренних руин морткрауна. Нескольких запоздавших к пиршеству трупоедов Энэй сразил из револьстрела. От рыскающего вдали альфы укрылись в развалинах склепа, уводящего глубоко под землю. Считалось, что под обелисками морткраунов существует система лабиринтов. В древних трудах Энэю встречались упоминания о нескольких экспедициях, снаряженных для исследования подземных сооружений. Первая бесследно исчезла. На ее поиски отправился тяжеловооруженный ударный отряд во главе с легендэн-воителем Нодгарием. Из всего отряда выжил единственный послушник. Он сумел добраться до портала Маларфия, где его едва живого и нашли. Глаза послушника оказались зашиты, а язык выдран. С его тела сняли почти всю кожу, руки отрезали и наподобие чудовищных рогов прирастили к голове. На увешанной крючками цепи, свисавшей из глотки послушника, крепился свиток, сделанный из куска содранной кожи. В нем на письменности, чуть более поздней, чем древние руны Тьмы, значилось сообщение: «Пути нет в запретный град Йрлъис». Заклинатели Ордена попытались проникнуть в мозг послушника и выведать о случившемся, но при первой же попытке несчастный испустил дух.

Оставив за спиной обелиски, воитель и мальчик вышли к Границе и направились к точке входа в земной мир.

– Пришли, – сказал Энэй. Он уже видел размытые очертания города по ту сторону.

Убедившись, что поблизости нет подстерегающих хищников, Энэй снял оружие с брони, деактивировал доспех. Налипшая кровь и грязь стали трескаться, отслаиваться и сыпаться под ноги. Пока жидкий илаадиум стекал по телу в браслет на правом запястье, Энэй угрюмо рассматривал револьстрел. Стоило отыскать один, как пропал другой. Второе «Возмездие» так и осталось на поле сражения среди тысяч трупоедов и хищников. Возвращаться за ним в истерзанной броне Энэй посчитал рискованным. Избавившись от доспеха, он бросил беглый взгляд на мальчишку. Раны Натаниэля затянулись, но пламя стража лишило его лица и кожи. Несчастный мальчуган никогда не станет таким, как прежде, и обречен носить маску. Послушник склонил набок голову, и невозможно было понять, куда и на что именно он смотрит. Энэй никак не мог избавиться от чувства, что черные дыры на безобразном куске плоти, ставшем заклинателю новым лицом, всегда смотрят только на него. Не сказав ни слова, будто собираясь оставить заклинателя здесь, воитель развернулся и пошел через Границу.

Казалось, минула целая вечность. Они вышли за Казанским собором у восточной части колоннады. Улицы города заполнил мрак дождливого ненастья. И даже сотни огней вдоль Невского проспекта не могли прогнать наползающую тьму. Воитель поднялся по ступеням. Окутанные заклятием, вместе с мальчиком они вполне могли сойти за блуждающих в тенях колоннад призраков. К вечеру поднялся ветер. В воздухе пахло грозой, мокрым асфальтом проспекта. Впереди за дорогой скрывались в завесе дождя невысокие дома.

– Долго заклятие будет работать? – спросил Энэй.

От мальчика послышалось неприятное, булькающее мычание. У него не было языка и губ, а на месте рта виднелся бугристый рубец мяса.

– Не очень долго, но я могу сделать еще одно, – услышал Энэй в голове голос Натаниэля.

– Побереги силы. Одежда все равно нужна. Мы не можем ходить в таком виде, – ответил воитель.

Он посмотрел в сторону мальчика, но увидел лишь бесформенный, трепещущий под порывами ветра мираж.

– Я скоро вернусь. Проверь, возможно, что-то осталось от наших вещей, – сказал Энэй.

Воитель спрыгнул с платформы колоннады и растворился в дождливом вечере. Натаниэль пошел к месту, где они оставили верхнюю одежду перед входом в Пограничье. Сильно прятать вещи не стали, поскольку возвращаться обратно в ближайшем времени воитель не планировал. Но кто же знал, что все выйдет иначе? Оставленной одежды на месте не оказалось, чего и следовало ожидать. Энэй вернулся минут сорок спустя.

– Ненавижу по магазинам ходить, – он протянул мальчику пакет. – Держи. Надеюсь, угадал с размером.

Надевать чистую одежду на грязное, пахнущее потом и смертью тело Энэй не хотел. Он развеял наложенное послушником заклинание невидимости, стянул с себя рваное тряпье, вышел нагишом под дождь и стал оттирать от заживающих ран засохшую кровь. Немного подумав, Натаниэль последовал его примеру. Энэй не смотрел на увечья мальчишки. Он видел и хуже… но только на сгнивших мертвецах. Закончив, воитель швырнул грязные тряпки в темную воду канала и вернулся под защиту колоннады. Залез в джинсы, надел серую футболку, темно-синюю кофту с капюшоном и кожаную куртку, зашнуровал кроссовки, убрал по карманам кинжал и револьстрел. Натаниэль достал из врученного пакета футболку и замер с ней в руке недалеко от Энэя. Со стороны могло показаться, что в мокром, блестящем камне собора мальчик пытается разглядеть собственное отражение. Яркие молнии над Казанским собором осветили растворившийся в ливне Петербург и безобразное лицо послушника. Он развернул голову в сторону воителя. В темных небесах разразился гром.

– За что мне это? – спросил мальчишка.

У воителя и самого имелись к послушнику вопросы, но из-за опасений получить неприятные ответы Энэй пока не желал их озвучивать. Слишком много потрясений