litbaza книги онлайнИсторическая прозаСпецслужбы СССР в тайной войне - Владимир Семичастный

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 ... 132
Перейти на страницу:

Недоверие с американской стороны говорит о том, что до побега из СССР Носенко в Москве не работал на западные секретные службы. Если бы у него в прошлом была хоть какая-то заслуга перед американцами, они не отправили бы его в тюрьму.

То, что он никому не передал имен наших разведчиков, еще одно свидетельство того, что к побегу он не готовился, иначе прихватил бы с собой достаточное количество полезных для новых «работодателей» материалов.

А что, если он сознательно утаил имена своих бывших коллег?.. Если это так, то можно ли говорить о его добровольном побеге?

Размышлять на эту тему можно до бесконечности, однако правду о побеге Юрия Носенко пока еще никто не разузнал. Не знаю ее и я.

Китай и Вьетнам

Когда в 1949 году на путь социализма вступил Китай — страна с самым многочисленным в мире населением, казалось, что до претворения в жизнь идеалов, отраженных в учении коммунистов, уже рукой подать.

Старая колониальная система близилась к своему краху, и даже Британская империя, некогда столь великая, что солнце над ней никогда не заходило, чем дальше, тем больше сокращалась в размерах.

Оба центра самых больших социалистических стран, Москва и Пекин, шли поначалу рука об руку. Мао с уважением относился к Сталину, и в том, где находится столица мирового пролетариата, не существовало двух мнений. Крутой поворот в развитии произошел в 1956 году, после XX съезда.

Китайцы не сразу выступили против нас явно, однако борьба, носившая на первых порах скрытый характер, все больше давала о себе знать. Новое советское руководство осуждало Сталина, китайцы продолжали его почитать. Оценки личности Сталина и его идейного наследства все больше и все заметнее стали расходиться.

Пекинское руководство ошибочно определяло настроения советских людей. Ему представлялось, что критика Сталина — всего лишь каприз Хрущева и незначительной группы людей, а большинство советского народа, скорее, склоняется к позиции, подобной китайской. Это служило для китайского руководства опорой и побуждало к усиленному осуждению тех, кто выступал с критикой культа Сталина.

Мао и его политические последователи постепенно давали понять миру, что центр коммунистического и рабочего движения следовало бы переместить из Москвы в Пекин и что освободившееся после Сталина место лидера этого движения перешло к Мао. Это, понятно, рассердило Хрущева.

Однако я бы не сказал, что идеи Мао представляли для нашей идеологии слишком большую угрозу. Само его учение, которое он сам считал «великим», на деле не было ни достаточно систематизированным, ни достаточно логичным.

Еще при Сталине китайский руководитель начал публикацию своих теоретических трудов, но вскоре стало ясно: отдельные частные положения этого учения страдают отсутствием внутренней взаимосвязи и систематичности.

Сталин еще мог договариваться с Мао. Он послал в Пекин в качестве консультанта профессора Юдина, и тот помогал Мао формулировать его мысли, систематизировать их, даже писать. В результате появилось вступление профессора к сочинениям Мао. Позже Юдин стал нашим послом в Китае.

Однако сотрудничество с Мао из-за возникших неблагоприятных обстоятельств Юдин уже не смог довести до конца. Мао продолжил работу сам. У него было множество идей, однако некоторые из них порой очень далеко уходили за пределы марксистского понимания явлений. Различия, которых невозможно было не видеть, китайцы стали обосновывать специфическими китайскими условиями.

Размеры территории и многочисленность населения Китая гипнотизировали даже нас, привыкших к большим расстояниям и большим скоплениям людей.

Помню, когда в 1950 году мы приехали в Кантон с делегацией Международной федерации молодежи, китайцы извинялись, что нас на вокзале будут приветствовать на «небольшом» митинге. Мы ожидали увидеть пару сотен встречающих, а увидели более пятнадцати тысяч человек.

— Если это «небольшой митинг», — удивился я, — то каким же станет большой?

— Большой будет завтра — двести тысяч человек! — радостно ответили мне китайцы.

Тогда Китай отмечал первую годовщину провозглашения народной власти, и местные представители принимали нас сердечно и открыто.

Семь лет спустя, вскоре после XX съезда, я возглавлял советскую делегацию молодежи на съезде китайского комсомола. На сей раз встречали прохладно, а порой и с недоверием. Для нас оказались закрытыми некоторые заседания съезда. Хотя противоречия еще не приобрели открыто враждебного характера, но я уже чувствовал, к чему идет дело: в отеле кто-то старательно копался в моих вещах, а переводчики явно служили не только для перевода наших бесед, но и для контроля за нами.

Об изменениях в настроениях китайцев я по прибытии подробно информировал Центральный Комитет партии.

На переломе пятидесятых-шестидесятых годов положение настолько обострилось, что Хрущев решил открыто выступить против Пекина.

Из Китайской Народной Республики были отозваны все наши советники, а их на промышленных предприятиях, на стройках, в отдельных министерствах и в армии было несколько тысяч. Только в органах китайской безопасности не было наших советников, в отличие от других социалистических стран.

И если различие в оценке личности Сталина было мотивом идеологическим, то шаг, предпринятый Хрущевым, стал поводом для фактического разрыва с небывалым международным резонансом: китайское руководство расценило действия Советского Союза как подрыв народного хозяйства страны и всего дела строительства социализма в Китае.

Взрывы взаимного гнева следовали один за другим и были столь сильными, что некоторые западные политики поначалу терялись в догадках, действительно ли отношения между нашими странами настолько испортились или все это подстроено, чтобы ввести их в заблуждение.

Китай даже на какое-то время забыл о своей резко антизападной позиции. Было уже недалеко до того, чтобы он начал искать контакты с американцами и их союзниками. В перечне китайских недругов, составленном внутренней пропагандой, мы «обогнали» западный мир и стали главным врагом.

Соединенные Штаты выжидали. То, что две гигантские страны с коммунистическими партиями во главе на глазах всего мира атакуют друг друга, их устраивало. Они не вмешивались открыто и слишком активно, как, впрочем, делали это не раз в других подобных случаях, наблюдая за событиями издалека и размышляя, какие выгоды для себя можно извлечь из конфликта.

Какие-либо намеки на потепление китайско-американских отношений мы тщательно фиксировали, изучали и были готовы к тому, чтобы, если это потребуется, помешать развитию этих связей.

Я бы сказал так: советское руководство понимало абсурдность ситуации намного лучше, чем правящая верхушка в Пекине, — оно не пошло на разрыв дипломатических отношений. Прежние главные противники — США и НАТО — оставались таковыми и далее.

Однако былого взаимопонимания уже не оставалось.

1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 ... 132
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?