Сиена и Макс с каждым днем все больше сближались. Девушка научилась доверять любимому и открываться ему во всем. Вместе с тем и на всех других фронтах ее жизни все как-то само собой наладилось.

Дирк Мюллер все меньше и меньше критиковал ее игру. К середине июля, когда съемки фильма подходили к концу, он уже хвалил ее каждый день. Пока команда занималась монтажом, кое-какие сцены посмотрели критики и дали будущему фильму высшую оценку. В конце первого летнего месяца иллюстрированные издания наперебой предрекали «Блудной дочери» оглушительный успех.

Сиену стали приглашать на интервью, ее снимали для журналов уже не в качестве модели, а как начинающую актрису. К тому же выход фильма на широкий экран совпал с финальной рекламной кампанией линии «Мажинель», поэтому к середине лета лицо Сиены уже мелькало повсюду.

К великой радости Марши, предложения сыпались одно за другим. Молодую актрису Сиену Макмаон пытались заполучить все. Вышло так, что съемки у Дирка Мюллера, которые Марша поначалу считала сомнительным вложением, принесли Сиене небывалую славу и подняли ее рейтинг на заоблачные высоты.

Когда Сиене выпадал шанс отдохнуть от публичной жизни, она сразу же ехала в дом Хантера. Она так радовалась возможности побыть с близкими ей людьми, что почти не раздражалась на Тиффани, хотя в душе по-прежнему ее ненавидела. Впрочем, порой Сиена позволяла себе гадкие выходки, но уже более утонченные и продуманные. Однажды она неверно передала Тиффани сообщение Хантера, отправив соперницу в совершенно другой ресторан, а не в тот, где ее ждали. Сиена специально дала Тиффани адрес заведения, расположенного в Лорел-Кэньон, где не было мобильной связи, и радовалась тому, что блондинка никак не сможет позвонить Хантеру и исправить ошибку. Правда, после этого Макс так сильно с ней поругался, что Сиена согласилась признаться Хантеру и Тиффани в своем дурном поступке и даже извинилась за подобное поведение. После этого Сиена обещала любимому, что никогда впредь не сделает ничего подобного.

Все, кто был знаком с Сиеной, видели, что Макс влияет на нее положительным образом. Конечно, она пыталась бороться с ним, частенько ругалась без повода и обижалась, но в глубине души знала, что влюблена и готова на все — лишь бы Макс был рядом.

Только Макс знал, как сильно Сиена надеется — вопреки здравому смыслу, — что однажды родители опомнятся и позвонят ей, чтобы поздравить с успехами. Всякий раз, когда в доме звонил телефон или появлялся посыльный с цветами, Сиена с замиранием сердца хватала трубку или неслась к двери. Всякий раз, поняв, что ошиблась, она ужасно расстраивалась. Макс видел муки любимой и мучился вместе с ней.

К слову, одновременно с «Блудной дочерью» на экраны вышли два фильма, которые продюсировал Пит Макмаон. Пресса часто интересовалась его мнением касательно фильма дочери.

— Я не стану делать заявлений о Сиене Макмаон, — неизменно отвечал тот, словно говорил о совершенно постороннем человеке. — Что же касается «Блудной дочери»… хм, для фильма в стиле арт-хаус это довольно неплохая лента. Хотя наша студия никогда не заинтересовалась бы подобными проектами.

Конечно, на публике Сиена делала вид, что холодные заявления отца ничуть ее не тревожат, но по ночам Макс частенько просыпался от ее плача. Он долго гладил Сиену по голове и утешал, нашептывая ласковые слова.

Сиену очень удивило, когда ей позвонила Каролин — единственный человек из прошлой жизни. Она поздравила Сиену с успехом и засыпала ее комплиментами.

— Хантер сказал, ты встречаешься с душкой Максом, — весело прощебетала Каролин таким дружеским тоном, словно разговаривала с закадычной подружкой. — Я всегда обожала этого мальчугана. Ты молодец, Сиена! Знаешь, если бы я была лет на двадцать помоложе, я бы и сама с удовольствием с ним… пообщалась.

Мысль о романе между Каролин и Максом заставила Сиену содрогнуться. Вообще думать о том, что Макс может принадлежать другой, ужасала ее. В такие моменты сердце больно сжималось в груди, и Сиену даже начинало подташнивать. Она уже знала, что до нее в жизни Макса было много женщин, но ни одна из них не была с ним особо близка. Сиена даже помнила, как Макс в школе ухитрился завести короткий роман с двумя девушками из команды поддержки, причем почти одновременно, тем самым поссорив закадычных подруг, но тем не менее остался с обеими в прекрасных отношениях. Возможно, по-другому общаться с женщинами Макс и не умел. Он флиртовал напропалую со всеми, часто меняя партнерш и с легким сердцем расставаясь.

У Сиены все было по-другому. Большинство ее любовников были бы рады продолжить отношения, но, получив отказ, частенько проникались к Сиене недобрыми чувствами и обидой.

Максу же его любовницы прощали все, ведь он был добр, щедр и относился к ним с неизменным уважением (то, чего от Сиены никогда не получали ее мужчины).

А потом Макс полюбил Сиену, и с этого момента ей оставалось только молиться, чтобы она не наскучила ему так же скоро, как и все предыдущие любовницы.

Сиена безумно боялась его потерять.

Стоял жаркий июль.

Макс валялся в постели, разговаривая по телефону с братом, когда Сиена вылетела из душа, завернутая в полотенце.

Она торопливо скакала по спальне, выдвигая ящики с одеждой и торопливо выбрасывая их содержимое прямо на пол. С ее мокрых волос всюду разлетались капли воды.

— Фен, быстро! — потребовала она, на мгновение взглянув на Макса.

С тех пор как у них начался роман, Макс перебрался в спальню Сиены, из которой открывался вид на пляж, а свою спальню он стал использовать в качестве рабочего кабинета и гардеробной.

— Я говорю с Англией, дорогая, — добродушно сказал Макс, глядя, как Сиена остервенело роется в шмотках. — Может, попозже будешь устраивать бардак, а мне дашь поговорить с братом в тишине?

— Черт, да где же этот проклятый топик? — взвыла Сиена, не обращая на Макса никакого внимания. — Мой парикмахер только что звонил на мобильный. Сообщил, что не сможет приехать, гад! У его сына, видите ли, температура! Волосы мокрые, фен пропал, одежда не готова, а фотограф уже битых полчаса торчит в гостиной! — Сиена схватилась за голову и завопила: — Хантер!

От ее крика Макс подскочил на месте.

— Прости, Генри, — бросил он в трубку. — Сиену и Хантера будут снимать для «Ю-Эс уикли», тут такой кошмар творится. Фотосессия в доме Макмаонов и прочее. Короче, моя детка находится в стрессовом состоянии. Придется спасать ситуацию. Она кричит, словно потерпевшая.

— Я слышу, — сказал Генри кисло. У него была куча своих проблем, которыми он так и не успел поделиться с братом. По сравнению с ними утрата топика и фена казалась нелепой насмешкой. — А тебя снимать будут? Было бы забавно увидеть фотографии любимого братца в кресле с чашечкой кофе и в халате.

Макс засмеялся:

— Я не слишком часто ношу халат. Здесь довольно теплый климат. И с каких пор ты читаешь американскую прессу?

— Ни с каких, — фыркнул Генри презрительно. — Но вот моя женушка с удовольствием разглядывает цветные картинки, так что я в курсе жизни американского бомонда.