Дойдя до первого этажа, Белнэп решил принять приглашение сотрудника КГБ и попить с ним чай, а заодно и присмотреться к нему внимательнее. Несомненно, Чакветадзе думал о том же самом.

– Одним словом, мы вам очень признательны. Но и у вас теперь будет причина нас благодарить. В конце концов, что вы намеревались сделать с мерзавцем, загнав его в угол? Вы, американцы, очень щепетильны и не любите собственноручно совершать mokrye dela. Однако вам необходимо устранить Пошляка. И вот сейчас эта проблема решена. После завершения работы конференции заблудший физик будет передан в руки советского уголовного правосудия. Вы сделали свое дело, ваши лапы Ищейки чисты. Неприятную работу вы оставляете нам, собакам для травли, так? Вы получили подтверждение того, что Дмитрий Барышников является тем самым Пошляком, да? Если вы ответите положительно, Барышников будет арестован. Итак, какое вы выносите заключение?

Белнэп думал долго, прежде чем ответить…

На протяжении последующих двух десятилетий они с Чакветадзе продолжали время от времени поддерживать связь друг с другом. Белнэпу было известно, что сотрудник КГБ написал отчет об их встрече; он также подозревал, что этот отчет был неполным. Белнэп не сомневался, что когда советская империя распалась и КГБ потерял былую роль, Чакветадзе сохранил свое положение, хотя у него припасено столько масок, что нельзя было сказать наверняка, какой именно он воспользуется. Порой легенда превращалась в реальность: известны случаи, когда сотрудник КГБ, призванный изображать из себя бизнесмена, разрывал со своим ведомством и просто полностью сосредоточивался на карьере в бизнесе. Однако Белнэпу было известно, что сейчас Чакветадзе уже отошел от дел; как-никак, ему было за семьдесят, и сказывалось многолетнее пристрастие к выпивке. Но он также знал, что грузин припас со времен своей прежней работы вещмешок с различными ценностями; так поступали все бывшие сотрудники КГБ, подобно пехотинцам времен Второй мировой войны, возвращавшимся с фронта с оставленным на всякий случай пистолетом.

Дача Чакветадзе стояла на самом берегу озера Улемисте, всего в паре миль к югу от Старого города Таллина. На самом деле о блаженной идиллии речь не шла; неподалеку находился аэропорт, и постоянный гул самолетов заглушал пение птиц. Домик был простой, без излишеств: одноэтажное сооружение, крытое полукруглой черепицей, над которой, подобно рукоятке, возвышалась печная труба из красного кирпича.

Вероятно, чтобы не уронить лицо, Чакветадзе не выказал никакого удивления, услышав голос давнего знакомого.

– Да, да, приезжай, приезжай, – произнес он со славянской говорливостью, которую так и не смогла искоренить присущая эстонцам сдержанность.

Бывший сотрудник КГБ сразу же проводил Белнэпа через дом во внутренний дворик, вымощенный бетоном, где стояли два видавших виды стула с парусиновыми спинками и столик. Тотчас же скрывшись, он вернулся с бутылкой водки и двумя стаканами и без церемоний плеснул по приличной дозе.

– Боюсь, впереди меня ждет долгий день, – осторожно заметил Белнэп.

– Он станет гораздо более долгим, если у тебя в желудке не будет плескаться немного этой огненной воды, – возразил грузин. – Жаль, что ты не приехал раньше. Я бы познакомил тебя со своей женой.

– Она в отъезде?

– Durak, я имел в виду раньше на несколько лет, а не на несколько часов. Раиса умерла два года назад. – Опустившись на стул, он залпом осушил стакан и кивнул на озеро, над которым, подобно пару над тарелкой супа, поднимались струйки тумана. – Видишь вон тот огромный камень посреди озера? Он называется Линдакиви. Согласно эстонским преданиям, великий царь Калев женился на женщине по имени Линда, родившейся из куриного яйца. Когда царь умер, Линда должна была принести ему на могилу большие камни, но один вывалился у нее из передника. Тогда она села на землю и расплакалась. Вот почему озеро называется Улемисте. По-эстонски «слезы».

– И ты в это веришь?

– Во всех народных преданиях есть своя правда, – серьезным тоном ответил Геннадий. – В определенном смысле. Также говорят, что в этом озере живет Улемисте-старший. Если какой-то человек случайно встретится с ним, он обязательно спросит: «Таллин уже готов?» – и надо будет ему ответить: «Нет, предстоит еще очень много дел».

– А что будет, если ответить положительно?

– Тогда Улемисте затопит город. – Грузин весело фыркнул. – Так что, как видишь, dezinformatzia – это старинное эстонское развлечение, уходящее в глубь веков. – Закрыв глаза, он развернулся, подставляя лицо дующему с озера ветерку. Издалека донесся похожий на приглушенное завывание насекомого гул самолета, заходящего на посадку.

– Дезинформация – очень действенное оружие, – согласился Белнэп. – Но я ищу нечто иное.

Геннадий открыл сначала один глаз, затем другой.

– Я не смогу отказать тебе ни в чем, мой старый друг, за исключением того, в чем я вынужден буду тебе отказать.

Белнэп взглянул на часы. Начало было многообещающее.

– Спасибо, moi drug.

– Итак, – русский пристально всмотрелся в лицо Белнэпа, однако улыбка его была искренней, – с какими немыслимыми просьбами ты собираешься ко мне обратиться?

Архив на Биннуотер-роуд в Розендейле, чуть севернее Нью-Палтца, представлял собой старую шахту, переоборудованную под надежно защищенное хранилище. Андреа Банкрофт доехала до места на такси. Снаружи почти ничего не было видно – один только бескрайний ковер из черной пластмассы, слой гидроизоляции, раскинувшийся на песчаном холме. Молодая женщина показала документы охраннику в будке, и стальные ворота поднялись, открывая такси дорогу на стоянку – просторная автостоянка очень странно смотрелась посреди пустыря, поскольку все помещения хранилища располагались под землей. Как уже успела выяснить Андреа, здешние места были в прошлом богаты залежами известняка, особенно ценного низким содержанием марганца, что делало его незаменимым сырьем для производства цемента и бетона. Можно сказать, бóльшая часть современного Манхэттена возведена из ископаемых этого округа. Именно на месте этих «цементных шахт» и было создано Центральное хранилище штата Нью-Йорк. Несмотря на распространенное прозвище «железная гора», на самом деле оно представляло собой подземелье со стенами, обшитыми стальными листами.

На входе в архив охранник тщательно изучил фотографию Андреа на пропуске. Знакомый из Налогового управления штата Нью-Йорк позвонил заблаговременно и договорился о посещении хранилища; Андреа якобы явилась независимым аудитором, приглашенным администрацией штата для проведения одного расследования. У входа за столом из мореного дуба сидел мужчина, похожий на грушу, с глубоко посаженными глазами, широкими, но покатыми плечами и редеющими блестящими черными волосами. На вид ему было лет под сорок. Несмотря на солидный торс, лицо его было на удивление лишено жира: плоские, чуть ли не впалые щеки, натянутая кожа на скулах. Наконец охранник с видимой неохотой протянул Андреа специальную карточку с магнитной полосой.

– Эта карточка открывает все двери и лифты, – объяснил он тоном человека, привыкшего регулярно произносить слова предупреждений. – Она действительна в течение восьми часов, начиная от проставленного времени. Вы должны будете вернуться до истечения этого срока. Во время последующих посещений вам предстоит заполнить этот же самый бланк, после чего вам будет снова выдана перезаряженная карточка. Карточка должна постоянно находиться при вас. – Он постучал по ней длинным ногтем. – Запрятанный в ней маленький проказник автоматически включает свет в той секции, в которой вы работаете. Не забывайте следить за сотрудниками архива, перемещающимися на электрокарах. Они подают звуковой сигнал, как транспортеры в аэропорту. Если услышите сигнал, сразу же отходите в сторону, потому что кары катаются довольно шустро. С другой стороны, если вам самой понадобится колесное средство передвижения, воспользуйтесь внутренним телефоном и сделайте заявку. Номер, буква и остальное. Все понятно? Если вам уже приходилось бывать в подобных хранилищах, процедура вам знакома. Если нет, лучше задавайте вопросы сейчас. – Охранник встал, и Андреа увидела, что он гораздо ниже ростом, чем она полагала.