Он посмотрел на листок, потом на нее:

— Отлично! Что это нам дает?

— Случилось что-то такое, отчего Каморра закрыл свою лавочку. Пока ничего другого мне в голову не приходит.

У Ленгтона зазвонил мобильник: в доме наконец что-то произошло. В ворота въехал «БМВ» с кузовом седан. Проверили номер машины: владельцем оказался некто Милтон Эндрюс, житель Ковентри, но в полиции на него ничего не было.

Офицеры, которые прослушивали дом, беспокоились из-за микрофона в холле, — похоже, на него набросили пальто! В кухне никто не разговаривал, только миссис Орсо распекала горничную.

В это время пришли новости от экспертов: отпечатки пальцев, взятые с осколков тарелки, совпали с неустановленными отпечатками, найденными в белом «рейндж-ровере».

Автомобиль «БМВ» стоял у дома до половины двенадцатого. Оттуда две патрульные машины довели его до Редхилл-лейн и там остановили.

Разъяренного до белого каления Милтона Эндрюса доставили в участок. После обыска в машине нашли чемоданчик с двадцатью тысячами фунтов наличными. Одновременно полиция провела обыск в доме Эндрюса в Ковентри. Там обнаружили печатное оборудование, штампы и множество обложек для паспортов.

Сначала Милтон упорно молчал, но Ленгтон не стал терять времени: он выложил перед ним посмертные снимки Гейл Сикерт и ее ребенка и сказал, что в доме у него нашли печатный станок. Милтон стал уверять, что виновен он только в одном: сделал паспорт и водительские права чернокожему по имени Стэнли Монктон. Посмотрев на снимок водителя, сделанный службой наблюдения, Милтон подтвердил, что фотографию Монктона передал ему именно этот человек.

Милтона решено было задержать в участке, чтобы он не предупредил главного подозреваемого и того, кому в действительности предназначался фальшивый паспорт.

События развивались стремительно. У них теперь были улики против всех обитателей дома, кроме горничной и миссис Орсо. Получили они и подтверждение из тюрьмы Паркхерст: посмотрев на фотографию Дэвида, водителя Орсо, Кортни Ренсфорд сказал, что этот человек и передал ему отравленные кексы во время тюремного свидания!

Поступил звонок и от прослушки: человек, которого они считали Каморрой, зашел на кухню.

— Стэнли Монктон! Ну ты подумай! Другого имени для меня не мог придумать, что ли? Стэнли Монктон! Вот это да!

— Ты посмотри сначала, — предложил Дэвид.

— Отлично сделал, не зря платили деньги, — сказал Орсо.

— Да я ничего и не говорю, просто имя это мне не нравится! Что мне теперь, до конца жизни так называться?

— Заткнись и иди собираться. Я куплю тебе билет.

— Чем скорее, тем лучше, — ответил он и зашагал к двери.

Стало тихо.

— Знаешь, чем дольше я обо всем этом думаю, тем больше мне кажется, что наш пруд — самое хорошее место для этой мрази, — сказал Орсо.

Дэвид рассмеялся в ответ.

Ни в авиакомпании, ни в туристические бюро звонков не последовало. Ленгтон понял, что человек, за которым они так долго охотились, может оказаться в пруду с камнем на шее, и решил брать дом штурмом.

Времени оставалось в обрез. Миссис Орсо съездила за дочерью в школу и заявила, что обедать будет с Розой, в ее комнате, и ни за что не сядет за один стол с этим скотом.

— Он в последний раз здесь обедает, я тебе обещаю, — ответил Орсо.

Решено было, что дом начнут штурмовать, когда все трое мужчин сядут за стол. Бойцы вооруженного подразделения заняли исходные позиции. Двое выйдут из-за деревьев, за ними пойдут четыре офицера наблюдения. Перед домом два бойца перелезут через высокий забор, а в ворота въедет машина. Находящиеся там штурмовики ворвутся в парадную дверь и одновременно дадут сигнал тем, кто стоит позади дома, чтобы они входили через задний, служебный, вход.

Еще четверо должны были дождаться сигнала, что дом и его обитатели не представляют опасности; только после этого им следовало войти и вручить ордер на арест. Эти четверо были Ленгтон, Льюис, Блант и Анна.

Ленгтон курил одну сигарету за другой. Месяцы ожидания подходили к концу. Сейчас наконец он встретится лицом к лицу с Каморрой.

— Приготовились! — спокойно, уверенно произнес командир вооруженного подразделения и спустя немного скомандовал: — Пошли!

Все произошло так быстро, что Ленгтон просто ушам своим не поверил, — через считаные секунды по рации сообщили, что все, кто был в доме, задержаны. Когда он вошел в кухню, все трое стояли лицом к стене, в наручниках, раздвинув ноги.

Сверху доносился женский крик: миссис Орсо, ее дочь и Эллу заперли в детской. Миссис Орсо билась в истерике, и, чтобы ее успокоить, пришлось надеть на нее наручники; девочка прижалась к матери, а насмерть перепуганная Элла стояла на коленях, заложив руки за голову. Всех трех проводили в полицейский фургон. Миссис Орсо не переставая кричала во весь голос, а горничная, наоборот, онемела от испуга. Анна старалась успокоить миссис Орсо, но у нее это плохо получалось. Истерические вопли пугали девочку сильнее, чем появление полицейских. Анна оттащила девочку от матери, усадила на боковое сиденье и пристегнула ремнем безопасности. Когда миссис Орсо запихнули в машину, она начала громко всхлипывать; Элла села сама — и разрыдалась.

Эммерик Орсо, ростом шесть футов три дюйма, был одет в отлично сшитый серый костюм и белую рубашку; галстук висел незавязанным. Ему показали ордер на арест, Льюис зачитал права и предъявил обвинение в организации убийства, мошенничестве и соучастии в убийстве, но задержанный не проронил ни слова. Красивое лицо искажала ярость, но, когда его заталкивали в полицейский фургон, вел он себя не агрессивно, а скорее высокомерно. С ним поехали Гарри Блант и Майк Льюис.

Потом права зачитали водителю и сказали, что арестован он за соучастие в убийстве. Когда его выводили, он выругался и плюнул в офицера; ему заломили за спину руки в наручниках, так что к машине он шел, согнувшись пополам.

И вот настал момент, когда Ленгтон подошел сзади к Каморре — человеку, за которым он столько охотился. Каморра, в синем спортивном костюме, стоял лицом к стене. Не говоря ни слова, он выслушал свои права и обвинения. Вооруженный офицер развернул его лицом к Ленгтону. Из носа у него сочилась кровь — он единственный оказал сопротивление при задержании. Каморра был ростом ниже Ленгтона, но полицейские снимки вышли не слишком удачно: он оказался довольно приятным, черты лица точеные, глаза черные, глубоко посаженные. Тело у него было очень стройное, накачанное, как у спортсмена.

Наконец Ленгтон увидел лицо человека, который искромсал его на куски, лицо, которое из-за боли и крови помнил так смутно. Теперь же его словно пронзило — Ленгтон ни секунды не сомневался, что именно Каморра рубил его своим мачете.

— Уведите, — коротко бросил Ленгтон.

Каморра обернулся, когда его вели мимо Ленгтона, но если и узнал его, то ничем себя не выдал.