К десяти часам вечера бригаде разрешили разойтись. Нужно было как следует отдохнуть: день выдался такой, что силы у всех были на исходе. Адвокаты могли при желании остаться со своими клиентами хоть на всю ночь, а бригаде требовался отдых. Все думали, что не сумеют заснуть, но даже Ленгтон моментально отключился без пригоршни своих привычных таблеток.

Наутро заключенных вывели из камер, пристегнули наручниками к конвоирам и отвезли в местный суд магистрата. Ленгтону пришлось немало потрудиться, чтобы все прошло без сучка без задоринки, но таким образом он выигрывал три дня для подробных допросов — обвинения всем предъявлялись очень серьезные.

Гарри Бланту и Фрэнку Брендону было поручено подготовить список обвинений Каморре. Майк Льюис и офицер из отдела по борьбе с мошенничеством начали обрабатывать гору документов, которую они собрали против Эммерика Орсо. В бумагах царила страшная путаница — даже на то, чтобы установить личность владельца дома в Пекэме, ушло без малого полчаса. Необходимо было выяснить, до какой степени он вовлечен в грязные дела Каморры: настоящий владелец дома должен был знать о торговле людьми и варварских убийствах, которые там происходили.

Каморра отказывался от тюремной еды и настаивал на своем законном праве послать за хорошим завтраком. Казалось, предъявленные ему обвинения нимало его не беспокоили. Он держался вызывающе и все время звал Орсо, но тот молчал, решив, видимо, держаться от Каморры как можно дальше.

Ленгтон собирался начать с самого слабого звена, с того, кто больше других проявляет нервозность, — с Джонсона.

Джонсон сидел весь в поту и нервно потирал руки. Адвокат старался его успокоить: Ленгтон заявил Джонсону, что полиции известно о его визите в тюрьму Паркхерст и свидании с Кортни Ренсфордом для передачи яда, предназначенного для Эймона Красиника. Из чего следовало, что Джонсон причастен к убийству Красиника.

Тот перебил:

— Слушайте, я ведь работаю у Орсо, правильно? Я делаю то, что он мне велит. Мне сказали, чтобы я отвез это в тюрьму, а я здесь при чем? Просто выполнил его поручение, и все. Вот если бы я не делал того, что мне велят…

— Итак, вы утверждаете, что эти кексы вам дал Эммерик Орсо?

— Нет. Мне нужно было поехать в Пекэм и забрать их у Каморры. Я знать не знал, что в них за дрянь, Богом клянусь, не знал! Я не хочу за это садиться! Что мне велели, то я и делал.

Ленгтон вздохнул:

— Хорошо… Но кто вам велел это сделать?

— Каморра. Вернее, босс послал меня к нему. Он сказал, что Каморре нужно кое-что уладить. Что-то связанное с этим Артуром Мерфи, а больше я ничего не знаю. Богом клянусь, я и понятия не имел, что парень от этого сойдет с ума!

— Вы знали Артура Мерфи?

— Нет.

— Как часто вы ездили в Пекэм?

Джонсон быстро задышал, выкатив глаза.

Ленгтон нетерпеливо постучал карандашом по столу и спросил:

— Вы регулярно там бывали?

— Нет, нет. Это был дом Юджина Каморры.

Ленгтон быстро взглянул на Анну:

— Юджина Каморры? Вы уверены?

— Да. У него много имен, но я знаю его под этим. Юджин — это его настоящее имя.

— Вы знали, что делается в этом доме?

— Нет.

— Так вы часто там бывали?

— В последнее время нет, не бывал.

— Когда вы там были?

— Несколько лет назад.

— Год? Два? Сколько?

— Знаете, Юджин там нехорошим чем-то занимался. Он ведь ненормальный. Я туда ездил, понимаете, иногда, за сексом, но это уже давно…

— За сексом?

— Ну да, у него ведь девушки работали.

— Что за девушки?

Пот с Джонсона лился просто ручьями, он промокал лоб салфетками из той же пачки, из которой брала их несчастная Элла, вытирая слезы.

— Вот черт, каждый раз, когда открываю рот, чувствую, что сам себе яму рою, но я ничего такого не делал! — произнес он.

— А эти девушки что, были несовершеннолетние?

— Какие?

— Несовершеннолетние, говорю! — сердито бросил Ленгтон.

— Я с такими не знался, но некоторые были, да.

— Вот эту знаете — Карли Энн Норт? — Ленгтон резко выложил на стол фотографию, которую дала ему Дора.

Джонсон быстро взглянул на нее и покачал головой:

— Нет, ее не знаю. Я к ней и близко не подходил.

— В каком смысле?

— А, черт, совсем запутался. Неправильно сказал. Не знал я ее.

Ленгтон выложил перед ним посмертные фотографии Карли Энн. Джонсон отшатнулся. За этим последовали жуткие снимки изуродованного тела мальчика, которое нашли в канале. Джонсон теперь по-настоящему запаниковал: пот катился с него градом, под мышками проступили темные пятна.

Ленгтон продолжал выкладывать фотографии, точно карты при игре в покер: Артур Мерфи, Эймон Красиник, Рашид Барри, Гейл Сикерт, ее дочь. Чем дольше Джонсон смотрел на них, тем больше дергался. Напоследок Ленгтон выложил фоторобот Джозефа Сикерта.

— Нет, нет, я его не знаю, — задыхаясь, проговорил он.

— Ну что ж, начнем сначала, мистер Джонсон. Расскажите мне, что вы знаете о Карли Энн Норт.

Джонсон поднялся. Его била крупная дрожь.

— Нет, так нельзя. Я не имею к ним никакого отношения, Богом клянусь.

— Сядьте!

Он тяжело опустился на место. Адвокат зашептал что-то ему на ухо, он сидел, молча слушал и кивал. Потом повторил, что отвозил Кортни еду, а больше ничего не делал, и к другим преступлениям никакого отношения не имеет.

— Но вы о них знаете, так ведь? — спросила Анна. — Вы должны знать о Рашиде Барри. Вы же сами сказали, что бывали в Пекэме.

Адвокат Джонсона поднял руку и попросил:

— Разрешите поговорить с клиентом наедине.

Ленгтон сказал в микрофон, что они выходят, и выключил запись.

Анна вышла за Ленгтоном в коридор:

— Сидит мокрый как мышь, а ведь мы даже до босса не добрались.

К ним подошел Майк Льюис:

— Может, вам будет интересно: мы тут провели увлекательное расследование. Эммерик Орсо купил дом в Пекэме восемь лет назад. Оформили как служебную площадь для размещения сотрудников. Счета за воду, электричество и газ отсылаются на один из почтовых ящиков в Клапаме. Мы насчитали уже больше ста пятидесяти таких почтовых ящиков! Счета за содержание дома тоже оплачиваются по двум другим адресам — в Клапаме и Тутинге. Судя по всему, у него полно всякой недвижимости, но мне показалось, что тебе будет интересно узнать о доме в Пекэме и тех двух, потому что они соотносятся с автобусными билетами, которые нашли у Джозефа Сикерта.