– Да. И еще старинный «астон». Идем, Стив, – поддразнила его Кэт. – Бабушка угостит нас убийственно вкусным горячим шоколадом.

Они уселись за массивный стол, с детства знакомый Кэт. Бабушка любила тепло и никогда не экономила на отоплении. Но Кэт сейчас было куда важнее другое тепло – тепло сердца Наны Бу. Спокойная, приветливая обстановка дома вымывала из души Кэт неуверенность, стыд, обиды, накопившиеся за последние месяцы. Картер не выпускал ее руку из своей. Нана Бу угощала их мексиканскими лепешками энчиладас и чизкейком «Орео». Бабушкин рот не закрывался. Картер узнал, что в детстве его Персик падала с лошадей, залезала на высокие деревья, не очень представляя, как потом будет слезать, и исправно лупила бейсбольным мячом по окнам. Он был в восторге.

Нана Бу была прирожденным психотерапевтом. Она сумела рассмешить и разговорить Картера. Он оттаивал, постепенно убеждаясь, что ему здесь нечего и некого бояться. Бабушкино искусство превзошло ожидания Кэт. Ей хотелось показать ему: не все похожи на его родню. Есть люди, которых не волнует его прошлое и сделанные им ошибки. И эти люди не станут подгонять его под свои шаблоны и наклеивать на него ярлыки.

Нана Бу деликатно спросила об увлечениях Картера. Он скромно рассказал про музыку, но тут же добавил, что металлические движущиеcя штучки нравятся ему больше. Сердце Кэт радостно замерло, когда Картер заговорил про своего «Калу» и поделился желанием купить новый, более мощный мотоцикл. Нана Бу вспомнила, как Кэт с отцом часами катались на мотоцикле по пляжу, наслаждаясь грохотом мотора и ветром, бьющим им в лицо.

– Она не изменилась, – проговорил Картер, заставив Кэт покраснеть.

Нана Бу была изумительной собеседницей. Мало того что она умела внимательно слушать. Ни один из ее вопросов не поставил Картера в неловкое положение. Постепенно его плечи расправились, а пальцы уже не так сильно сжимали руку Кэт.

Оставался еще один момент. Возможно, Нана Бу об этом не догадывалась, но Кэт видела, как Картер начал ерзать на стуле.

– Если хочешь закурить, не стесняйся, – сказала Кэт.

Картер вопросительно посмотрел на Нану Бу:

– Кажется, в вашем доме не курят. Я… могу потерпеть.

– Ну зачем же терпеть? – Нана Бу достала блюдо с чипсами «Доритос» и второе, поменьше, со сметаной. – Тревор курит на заднем крыльце. Но ты у меня в гостях и можешь курить в доме.

Картер в замешательстве взглянул на Кэт. Та улыбалась.

– Я тоже пойду на крыльцо, – наконец решил Картер. – Заодно Максу позвоню. Я недолго.

Картер прошел к задней двери. Регги, дремавший под стулом хозяйки, тут же проснулся и побежал следом. Картер вопросительно глянул на пса. Регги молча уселся, молотя хвостом по полу.

– Ты ему понравился, – сказала Нана Бу. – Пусть выйдет. Сделает свои дела.

– Ну пошли, – позвал Регги Картер.

Оба вышли в темноту холодного чикагского вечера. Кэт смотрела им вслед.

– Какой чудесный парень, – сказала Нана Бу, потягивая красное вино. – Тебя он просто обожает.

– Я тоже его обожаю, – призналась Кэт, водя пальцем по ободу рюмки. – Нана, он так нервничает. Ему отчаянно хотелось произвести на тебя приятное впечатление. Я его всю дорогу убеждала, что в твоем доме ему будет хорошо. – Она вздохнула. – Прошлые страхи. Еще из детства. А себя нынешнего он словно не видит.

– Увидит, Кэт. Со временем обязательно увидит. Если он внимательно слушал мои слова, то многое поймет. – Нана Бу улыбнулась. – А мне он здорово напоминает… – Она тряхнула головой, не договорив.

– Кого? – с любопытством спросила Кэт.

– Твоего отца. Таким же был Дэнни, когда твоя мать впервые привела его к нам. Ерзал на стуле и отчаянно хотел курить.

– Папа курил? – удивилась Кэт, едва не поперхнувшись вином.

– Представь себе. Но когда твоя мать забеременела, сразу бросил.

– А я и не знала, – смущенно улыбнулась Кэт.

– Я могла бы тебе многое рассказать о твоем отце.

– Так расскажи, – загорелась Кэт. – Ну, бабуленька, расскажи.

– Твой дед принял будущего зятя в штыки, – улыбаясь воспоминаниям, начала Нана Бу. – Он считал, что для его дорогой Евы нет достойных кандидатов в мужья. Все оказывались недостаточно хороши.

– Значит, вот откуда это у мамы, – язвительно улыбнулась Кэт. – Семейная традиция.

– Не совсем, – заметила Нана Бу. – Просто твоя мать взглядами и характером пошла в своего папочку.

Кэт сразу вспомнились потоки материнского раздражения, изливавшиеся на нее вначале за решение работать в тюрьме, потом за сближение с Картером.

– Я не одобряю поведения Евы, хотя могу понять ее, – сказала Нана Бу, угадывая внучкины мысли. – Она любит тебя, потому и ведет себя как наседка. Она очень боится тебя потерять.

– Уже потеряла.

– Не надо бросаться такими словами, Кэт, – упрекнула ее Нана Бу.

Кэт тут же пожалела о том, что слетело с ее языка. Она качнула недопитой рюмкой.

– Как прошло собеседование? – спросила бабушка, плавно поменяв тему. – Где ты собираешься работать?

– В бруклинской колонии для несовершеннолетних. Но это с нового года.

Эта была первая вакансия из папки Бет. Там ее заявление приняли с радостью. Кэт все чаще ловила себя на мыслях о новой работе, хотя не желала признаваться в этом даже себе. Ей было жалко уходить из Артур-Килла, но она знала, ради чего идет на такой шаг. Точнее, ради кого.

– И ты действительно хочешь там работать?

– Я хочу Картера, – вырвалось у Кэт.

Глаза Наны Бу вспыхнули. Она была неисправимым романтиком.

– Главное, чтобы ты была счастлива. Это все, что меня заботит. И твоя мать постепенно поймет.

В голосе Наны Бу было столько убежденности, что Кэт почти поверила.

Несмотря на резкие слова и отчужденность, Кэт очень многое бы отдала, чтобы мать сейчас сидела за этим столом, потягивая вино, понимающе кивая и радуясь счастью своей взрослой дочери. Холодная война, начавшаяся между ними, длилась уже которую неделю. Первоначальная злость на мать сменилась у Кэт грустью и пониманием, что их отношения безвозвратно изменились.

Кэт взяла ломтик чипсов, обмакнула в сметану. Прогнав тяжелые мысли о ссоре с матерью, она решила вернуть разговор к неизвестным сторонам жизни ее отца.

– И все-таки за что дед не любил папу?

– Как и у твоего Картера, у Дэнни были свои скелеты в шкафу. – Нана Бу перевела взгляд на внучку. – Видишь ли, до встречи с твоей матерью он… совершал поступки, о которых предпочитал бы не вспоминать. А твой дед не упускал случая напомнить ему о прошлом… Тут долго объяснять. У меня наверху есть кое-что. Сама посмотришь.

– Там нет ничего… плохого?