пытался поддерживать агрессивный тон, но его боевой дух был сломлен. – Я его не писал.

– По крайней мере, собственной рукой, – в последний раз улыбнулся Майкл. – Но вы сказали ему, что написать, верно, мистер Колливер?

Колливер побежденно опустил глаза.

– И вы это сделали, потому что вам нужно было чуть больше доказательств, чтобы посадить Саймона Кэша на свое место рядом с Дарреном О’Дрисколлом.

Молчание.

– Чтобы Саймона Кэша обвинили в преступлении, которое совершили вы с О’Дрисколлом.

Майкл чувствовал себя триумфатором. Ответа он ждать не стал.

– По вашему молчанию все ясно, мистер Колливер. У меня больше нет вопросов.

Майкл сел на место и посмотрел на Эпстейна напротив, который стал медленно подниматься, чтобы заново допросить свидетеля. Но повторного допроса не последовало.

Позади зала послышался шум, и все головы повернулись. Даррен О’Дрисколл встал со скамьи подсудимых. Отодвинулся от Саймона Кэша. И спокойно крикнул через весь зал:

– Судья! Я хочу поговорить со своим адвокатом. Сейчас же.

Шестьдесят пять

– Майкл. Простите. Я не должна была в вас сомневаться.

Голос Дрейпер звучал искренне и, пожалуй, немного нервно. Голос человека, которому показали, что он неправ, наиболее выразительным образом из всех возможных.

После последних слов, сказанных Терри Колливеру, Майкл больше ни с кем не разговаривал. Решимость спасти Саймона Кэша, усиленная выплеском адреналина, который он обычно чувствовал в зале суда, поддерживала его во время допроса. Помогла ему выполнить свою работу так эффективно, как ему когда-либо удавалось. А может, еще эффективнее.

Но теперь, когда все закончилось, он чувствовал себя совершенно выпотрошенным. Едва понимал, где находится, и к камерам Олд-Бейли спустился молча, словно на автопилоте. Машинальное рутинное действие. Его мысли были совсем в другом месте.

Голос Дрейпер вырвал его из транса, и Майкл повернулся к ней.

– Что… простите, за что вы извиняетесь? – спросил он, с усилием возвращая себя к реальности.

– За то, что сомневалась в вас. – Голос Дрейпер прозвучал так же растерянно. – Мне кажется, вас рассердило, когда я сказала, что вам не надо сегодня вести перекрестный допрос. После… ну после того, что случилось с Дереком.

– Почему меня должно было это разозлить? Ваша работа – во мне сомневаться. Было бы неправильно, если бы вы не спросили.

– Правда? – Тон Дрейпер изменился, и теперь в ее голосе звучала надежда вперемешку с облегчением. Редкий момент уязвимости, выглянувшей из-под ее обычной маски лощеной уверенности. Дрейпер принялась пылко объяснять дальше. – Я думала, вы поэтому со мной не разговариваете. Потому что вас выбесили мои слова.

– Тогда это мне нужно извиняться. Вы делали свою работу, я при таких же обстоятельствах поступил бы так же. Никогда за это не извиняйтесь. Ведь поэтому вы такой замечательный барристер.

– Я… э-э-э… я… – запинаясь, пробормотала Дрейпер. И покраснела. Что тоже было необычно.

– Простите, что я ушел в себя. И так сухо говорил с вами утром. Просто… просто слишком много всего навалилось.

– Вы имеете в виду Дерека?

– Да. Дерека. И другое. Я не могу об этом говорить. – Майкл не хотел обсуждать случившееся с Ридом. Он сменил тему. – Колливер в конце наговорил много чего интересного.

– Имеете в виду про Саймона? Да, полный бред. Похоже, совсем отчаялся, присяжные вряд ли обратят внимание.

Положив руки на стол, Майкл откинулся на стуле и тяжело выдохнул.

– Да. Наверное, вы правы. Но понимаете, в самом конце… Он как будто хотел сказать что-то еще и не стал. Ему нечего было терять, так почему он не сказал?

– Мне кажется, вы придаете этому слишком много значения, – ответила Дрейпер, положив ладонь на руку Майкла. – Вы только что размазали его по полу. Любому ясно, что он все наврал про Саймона, чтобы спастись. Вы одержали красивую победу, Майкл. Не стоит сейчас в ней сомневаться.

– Да, наверное, вы правы, – ответил Майкл. – Наверное, причина в моей голове. Не могу мыслить здраво. Из-за того, что случилось, понимаете?

Дрейпер сжала руку Майкла.

– Я знаю, вы сказали, что не можете об этом говорить. Но вдруг вам будет это нужно? Вдруг поможет? Я рядом. И я умею слушать.

Майкл опустил взгляд на руку. На ладонь Дрейпер. Мгновение поколебался, потому убрал ее.

Их внимание привлек шум из коридора. Они посмотрели на дверь как раз в ту минуту, как ввели Саймона Кэша. Впервые он не казался карликом по сравнению со своим конвоиром. Прежнего здоровяка сменила коренастая женщина среднего роста, не выше самого Кэша.

– Это было потрясающе, мистер Девлин. Потрясающе!

Кэш улыбался широкой счастливой улыбкой. Майкл никак не ожидал ее увидеть. К тому же он казался разговорчивее, чем когда-либо, высказав свою восторженную похвалу еще до того, как охранница сняла с него наручник.

– Мы победили, правда? – Он говорил так быстро, что сыплющиеся с его губ слова спотыкались друг о друга. – Вы показали всем, что Терри врет. Все это видели.

– Присаживайтесь, Саймон. – Майкл указал на два металлических стула напротив. – Прошу вас.

Кэш быстро подошел к столу. Не теряя воодушевления, перелез через один стул и опустился на второй. В любой другой день это зрелище вызвало бы у Майкла улыбку.

– Думаете, на этом все? – спросил Саймон, едва сел. – У них больше ничего на меня нет, правда? Никаких доказательств?

– Верно. – Майкл коснулся пальцами правой руки правого виска. Это был долгий день. – И да, сегодня все прошло очень хорошо для нас. Но суд еще не окончен.

– Но разве дело не должны прекратить ввиду отсутствия состава преступления?

Эти слова резанули ухо Майкла и застали его врасплох. Он не ожидал услышать такое от Саймона.

– Откуда вы знаете эту формулировку, Саймон?

– Просто… просто услышал в тюрьме. От сокамерников. – Саймон перевел взгляд с Майкла на Дрейпер. Потом обратно. Он как будто внезапно занервничал. – А что?

– Мы просто об этом не говорили, только и всего. – Майкл постарался смягчить тон. Успокоить Кэша. – Но раз уж вы спросили, я не считаю, что мы можем добиться закрытия дела. Это происходит, когда против обвиняемого вообще нет доказательств, на основании которых присяжные могли бы признать его виновным. Или когда существующие доказательства настолько дискредитированы, что им больше нельзя верить.

У нас не тот случай. Доказательства есть. Например, данные по сотовой связи. О’кей, их можно трактовать в вашу пользу. Но можно и наоборот, против вас. То же самое с показаниями Колливера. Он не признался во лжи. До конца утверждал, что убийцы – вы с О’Дрисколлом. Возможно, он слабый свидетель. Возможно, нам удалось убедить присяжных, что он врет. Если бы я был азартным