Скрипнула дверь, я обернулась и увидела Киза. Он был один.

– Я должен кое-что вам показать, – тихо начал он, закрывая за собой дверь и доставая из-под дублета миниатюру.

Я подумала, что он хочет показать мне портрет женщины, за которой ухаживает, и узнать мое мнение о ней; поэтому очень удивил, увидев у него миниатюру с изображением моей сестры, с малышом на руках. Портрет почти в точности такой, как я прячу под корсажем. Я взяла его и, внимательно рассмотрев, заметила отличия. Скорее всего, передо мной копия. На портрете Левины фон лазурный, а здесь темный, почти черный; даже глаза у Кэтрин темно-синие, а не васильковые, как на самом деле, а волосы ярко-рыжие, а не светлые, как солома. И все же сомнений нет; неизвестный художник изобразил ее с маленьким лордом Бошаном. Его крошечная ручка прячется под ее меховым воротником в точности как на моем портрете; длинная изящная рука Кэтрин украшена двумя кольцами, которые я прекрасно помню с тех пор, когда они висели на цепочке у нее на шее. И все же манера у копииста совсем другая. Он точно передал какие-то детали, но ему недоставало свободы Левины. Уж ее произведения я узнаю тотчас же!

– Портрет писала не мистрис Теерлинк, – сказала я, доставая из-под платья свою миниатюру и поднося ему обе, чтобы он их сравнил.

– Да, – согласился он. – Когда видишь две миниатюры рядом, сразу становится понятно, где оригинал, а где копия. К сожалению, очень много таких копий разошлось по рукам, особенно среди реформаторов.

– Где вы нашли портрет?

– Мне передала его Дороти Стаффорд. По ее словам, миниатюра принадлежит одной из ее кузин. Она очень встревожилась и решила, что вам следует об этом знать. Королеве не стоит рассказывать о существовании миниатюры.

Внутри у меня все сжалось.

– Можно мне ее взять? – спросила я. – Я покажу ее Левине. Может быть, она знает, как появилась копия.

Он кивнул и как будто хотел сказать что-то еще, но молчал; его серые глаза смотрели то на окно, то на меня.

– Что? – спросила я.

– Будьте осторожны, – только и произнес Киз.

Когда я пришла во внутренние покои, королева еще не появилась, и, несмотря на то что в покоях играли музыканты, я слышала, что за дверью, где проходило заседание Тайного совета, шел жаркий спор. Увидев Левину – она сидела в одиночестве в углу и рисовала, – я подсела к ней и показала миниатюру, полученную от Киза. Она довольно долго смотрела на нее и в конце концов тихо спросила:

– Кто видел вашу миниатюру? Она сделана в единственном экземпляре.

Я потрогала то место под платьем, где на цепочке висело ее произведение:

– Вина, ее никто не видел; я ношу ее на себе, даже когда сплю.

– Не понимаю! – Она все больше тревожилась. – Кто-то изготовил копию; сходство настолько велико, что совпадения исключаются. Кто-то очень постарался, чтобы выдать миниатюру за мое произведение. На взгляд постороннего, так оно и есть. – Она снова посмотрела на портрет. – Видите, Мэри, в чем различия? Здесь у нее горностаевый воротник, королевский мех, и волосы у нее не светлые, как в жизни, а ярко-рыжие, как у Елизаветы, как у ее отца. – Она еще понизила голос, хотя мы сидели в самом дальнем углу зала, где нас невозможно подслушать: – Намек ясен! Ее ребенок – законный наследник престола, в нем течет кровь Тюдоров. Кроме того, обратите внимание на портрет, который приколот у Кэтрин на платье; на копии миниатюра без лица… Кто-то намеренно убрал Гертфорда. Мэри, мне это не нравится.

– Киз говорит, что копии ходят по рукам и их несколько.

– Очень плохо! – Левина сжала миниатюру в кулаке и ударила им по ладони другой руки. – Я догадываюсь, чья это работа! – Она почти шептала: – Он вертелся в моей мастерской, когда я наносила последние штрихи на оригинал!

– Хиллиард?

Расслышав в моем голосе недоверчивые нотки, Левина воскликнула:

– Подумать только, я доверяла ему! Да, Мэри, кроме него некому; он очень талантлив, несмотря на юный возраст… кроме того, он из семьи стойких реформаторов.

– Как и все мы, – едва слышно проговорила я. – Наверное, он считал, что оказывает нам услугу.

– В том-то и беда; многие считают, что именно этого хотят Греи. Наверное, его копии уже разошлись по всему городу.

– Вина, значение имеет лишь то, что считает королева. Ни один из членов Тайного совета не стал бы держать Кэтрин в Тауэере, не потребуй этого Елизавета!

Я заметила, что на нас смотрит Фрэнсис Мотес; она пыталась подслушать, о чем мы говорим, но находилась слишком далеко от нас. Я встала и посмотрела на нее в упор.

– Что? У меня выросла шишка на носу? – Фрэнсис всплеснула руками, изображая невинность. Она так тупоголова, что не может представлять серьезной угрозы.

Двери открылись, и в зал следом за королевой вышли члены Тайного совета. Елизавета отделилась от них, тяжело опустилась в кресло и подозвала леди Ноллис, с которой стала о чем-то переговаривается шепотом. Сесил задержался – возможно, хотел о чем-то побеседовать с королевой наедине, но она нетерпеливым жестом отослала его прочь, и он с мрачным видом вышел.

– Где наши желтые птички? – вскричала Елизавета, показывая на пустую клетку у окна, дверцу которой я незаметно открыла раньше. – Такое, наверное, должно было случиться уже давно! Разве мы не просили закрывать дверцу как следует?

Левина повернулась ко мне и вопросительно подняла брови. Я ответила ей невинным взглядом и такой же улыбкой.

– Должно быть, птички вашего величества чрезвычайно умны и научились отпирать клетку, – заметила я. Королева мрачно и злобно смотрела на меня. – С точки зрения ума они достойны своей достопочтенной хозяйки!

– Леди Мария, мы видим, что ваш ум не утратил своей остроты. – Королева уже не злилась. Наоборот, в ее голосе я услышала нотки одобрения.

Я заметила, что пара беглецов сидит на карнизе гобелена, под самым потолком и чистит перышки, пока их больше никто не заметил. Я невольно вздрогнула, будто сама сижу там, наверху, и смотрю на королеву и ее фрейлин. Затем, подталкиваемая внезапным вдохновением моего мстительного демона, я бочком подошла к Кэт Астли и прошептала:

– Это дело рук Фрэнсис. Я видела, как она их выпускала. – Понимаю, что лгать нехорошо, но мне совсем не стыдно. Мне надоело быть доброй, «золотой девочкой».

В коридоре послышался шум, и птицы были забыты. Вошел человек, которого я раньше никогда не видела; сняв шляпу, он обнажил черную шевелюру; его блестящие волосы были зализаны назад. Лицо тоже блестело, как будто он и его намазал помадой. Он прошептал что-то леди Ноллис, та передала его слова королеве, и она, улыбнувшись, приказала:

– Так ведите ее! Мы давно ее ожидаем.

Неизвестный вышел, но почти сразу же вернулся. Он вел за руку карлицу. Та, судя по всему, очень напугана; глаза ее бегали туда-сюда. Ее волосы, черные как вороново крыло, были зачесаны назад с высокого квадратного лба и заплетены в тугую косу, которая доходила почти до пола. Она посмотрела на меня, наверное, потому, что я – единственная из присутствующих одного с ней роста. Я улыбнулась, и ее губы скривились. Я надеялась, что она ответит мне улыбкой, но нет. Я заметила, что руки у нее дрожали, и растерянно отвернулась.