Таким образом, если «ка» означает космический адрес, то мы можем сказать: чтобы избежать метафизики, необходимо иметь возможность заменить все языки Духа(+) языком Духа(!) и Духа(ка), причём язык Духа(!) – это просто язык инструкций или предписаний (то есть образцов или парадигм), необходимых для того, чтобы субъект задействовал космический адрес духовного объекта, или референта, или данных, представленных языком Духа(ка) (как, например, Аин(1-л, с/п), Большой ум(1-л, с/нд) или Гея(1-л, У/8)), что само по себе определено различными типами гигаглоссариев, основанных на интегральном методологическом плюрализме.

Всё, что не является предложениями, указывающими на Дух(!) и Дух(ка), есть метафизическая демонстрация власти. Они могут быть поэзией, что великолепно; или метафорами, что чудесно; или отрицающими суждениями, что нормально. Но они не являются положительными реальностями до тех пор, пока не будут указаны предписания, которые задействуют миропространства, в которых они проявляются или считается, что проявляются (ex-ist)[88]. Без предписания нет смысла, нет реальности. Только метафизическая болтовня в эпоху, которую более невозможно таковой впечатлить…

Всё вышесказанное (начиная с «Обращения к читателю»), как неонократно отмечал, выполнено в формате максимально крупных ориентирующих обобщений. Я пытаюсь донести до читающего, что есть многообразие возможностей того, как выйти из метафизики (которая в любом случае мертва: умер не Бог, а метафизический Бог) и перейти к интегральной постметафизике, то есть просто от метафизики к интегрализму. Как и в случае любого гештальта, невозможно уловить детали, прежде чем понято целое, но целое не может быть понято, прежде чем мы поймём детали. Я сбился с ног, когда приводил около дюжины аспектов интегральной постметафизики в надежде, что смогу привести достаточно деталей, чтобы гештальт постметафизики мог начать формироваться в сознавании читателя – опять же хотя бы в виде многообразия возможностей.

Стало быть, чего бы я хотел достичь в этом заключении, если придерживаться стиля жёсткого упрощения – резюмировать сказанное даже ещё упрощённее, чем было сделано выше. Это либо поможет делу, либо окончательно всё запутает. Поживём – увидим…

Если вы взглянете на иллюстрацию Хьюстона Смита «Что вверху, то и внизу» на рис. I.3, то увидите, что в верхне-левом пространстве иллюстрации находятся уровни реальности, а в нижне-правом – уровни самости. В той или иной вариации перед нами величественная метафизическая схема величайших мировых традиций мудрости. Она сообщает нам о целой системе глубинных и непреходящих истин: о том, что реальность многомерна, или органически структурирована в холархии бытия (уровни реальности) и холархии познания (уровни самости); что то, что нам известно, зависит от познанного или задействованного уровня реальности, а также уровня самости, совершающей познавательный процесс; а также о том, что есть уровни бытия и познания за пределами обыденных, эмпирических, земных, физических планов существования (эти уровни, разумеется, воспринимались буквально как метафизические или надфизические).

Сколь бы подобные выводы ни были распространены, они, тем не менее, по сути, просто интерпретации, приписываемые переживаниям. Переживания были подлинные, тогда как интерпретации устарели.

В частности, идее, что есть уровни бытия и познания за пределами физического (то есть в буквальном смысле метафизические уровни), требуется тотальная реконструкция. Дело не в том, что надфизических реальностей вообще не существует, а лишь в том, что большая доля из того, что считалось древними над– или метафизическими уровнями (например, чувства, мысли, идеи), в действительности имеет, по меньшей мере, физические корреляты. Когда современности открылся этот факт, она практически полностью отвергла великие традиции мудрости. Конечно, у современности есть своя собственная скрытая метафизика (что справедливо и для постсовременности), однако, когда великие янтарные, мифические метафизические системы пали под её ударом, духовность также претерпела удар, от которого она до сих пор не оправилась. Сегодня требуется реконструкция непреходящих истин великих традиций мудрости, но без метафизики.

Для традиций, как Хьюстон схематически отобразил на своей иллюстрации, существовали уровни реальности, зачастую воспринимаемые в качестве действительных планов или надфизических пространств (небес, лок, дхату), а количество и типы объектов на этих уровнях составляли онтологию. Познание этих независимо существующих объектов составляло эпистемологию. Но поскольку это были уровни реальности, они соответствовали уровням познания (или уровням самости). Как указано на рис. I.3, тело может знать или воспринимать объекты в физическом или земном мире; ум может видеть объекты в промежуточном мире; душа может видеть объекты в небесном мире; тогда как дух может видеть объекты в бесконечном мире.

Проблема в том, что эти миры, или уровни, метафизической реальности (надстоящие над телом) современность (и постсовременность) попросту не смогли обнаружить, а посему была отвергнута вся система взглядов великих традиций мудрости. И ясно – по какой причине: нет никаких независимо существующих структур или уровней реальности, лежащих вокруг и поджидающих, чтобы мы их увидели. И поэтому современность взяла уровни реальности (онтологию) и коллапсировала их только лишь в уровни познания или самости: явления, которые досовременность считала уровнями метафизической реальности (подобно мирам голодных духов, асуров, титанов, претов и полубогов), были интерпретированы только как психологические эмоции или архетипы. А затем современность взяла уровни самости (тело, ум, душа, дух) и свела их до низшего уровня – уровня тела, то есть только физических реальностей. В этот момент всё, что осталось от великих духовных традиций, можно было положить в напёрсток, и то был напёрсток материализма.

У современности (и постсовременности) были убедительные доводы для своих антиметафизических походов (доводы, которые необходимо учитывать), но в процессе столь много детишек были выплеснуты с огромным количеством воды, что итоговым результатом стали пандемия нигилизма и аперспективистское безумие, ставшее определением западного пост/модерна. Мы бы хотели отступить на один-два шага назад и превратить антиметафизику в постметафизику, предприняв попытку включить непреходящие истины досовременного, и современного, и постсовременного поворотов, начиная с реконструкции великих традиций мудрости и их ключевых идей.