Приблизительно то же самое сообщает Рутченко о Делле и в своих мемуарах. Как видим, и этот активный сотрудник СД одновременно являлся членом НТС, знакомым НКВД еще с предвоенных времен, поскольку значился в разыскных списках 1940 года.

П. П. Делле

Продолжим анализ показаний Таврина. Еще одна из прозвучавших на допросе фамилий также была знакома органам госбезопасности с самого начала 1930-х годов:

«Вопрос: — Перечислите известные вам группы германских агентов, подготовленных к выброске в район Волги и Камы?

Ответ: — Мне известны четыре таких группы. Первая группа во главе с агентом германской разведки Георгием КРАВЕЦ подготавливается к выброске с задачей совершения крупных диверсионных актов в оборонной промышленности г. Молотова.

Вопрос: — Кто такой КРАВЕЦ?

Ответ: — КРАВЕЦ — русский, сын генерала царской армии, бывший летчик гражданского воздушного флота СССР. В 1933 г. изменил Родине, перелетев на самолете в Латвию (в действительности в 1934-м. — И. Л.). После этого длительное время проживал в Германии. С начала войны активно используется немцами в разведывательных органах на Восточном фронте».

Сказанное было почти полной правдой, за исключением ошибочного указания года перелета. Кравец, он же Георгий Владимирович Новиков, и в самом деле перелетел на самолете ГВФ в Латвию. Практически сразу же он получил германскую визу и переехал на постоянное жительство в Берлин. В дальнейшем Кравец сотрудничал с СД, в 1943 году работал в Зандбергском лагере, затем в главной команде «Руссланд Норд», преподавал в разведшколе в деревне Печки. В августе 1944 года, незадолго до заброски Таврина и Шиловой через фронт, бывший гражданский летчик на трофейном советском легком самолете У-2 в сопровождении радиста вылетел в советский тыл, но по причине неблагоприятных метеоусловий до пункта назначения не долетел и сел на вынужденную посадку на контролировавшейся германскими войсками территории. Приземление оказалось жестким. Кравец сломал ногу, лечился до января 1945 года, а затем возвратился в главную команду «Норд» и позднее вместе с ней передислоцировался в находившийся в американской зоне оккупации Карлсбад. Существует недоказанное предположение о его членстве в НТС. Судя по всему, Кравец только поддерживал контакты с отдельными функционерами Союза, в том числе Рутченко, однако формально в НТС не вступал. СД, внимательно контролировавшая поведение своих сотрудников из числа бывших советских граждан, эти связи тщательно фиксировала. Трудно сказать, был ли НКГБ осведомлен о диверсионной карьере бывшего гражданского летчика, однако органы госбезопасности не забывали о нем, как и об остальных перебежчиках, никогда. Еще в 1940 году, во время ввода советских войск в страны Прибалтики, Кравец фигурировал в разыскных списках НКВД, но был для него недосягаем по причине пребывания в Германии. Однако спасся он ненадолго. В 1945 году бывший летчик и агент СД был арестован американской военной контрразведкой в оккупационной зоне США и по настоятельному требованию Москвы выдан СССР с закономерным итогом.

Страницы из протокола допроса Шило-Таврина

Страницы из протокола допроса Шило-Таврина

Как видим, информация о Кравце тоже не была новой, да и вообще оказалась ложной, учитывая 50-кратное завышение Тавриным численности его разведгруппы. Позднее Таврин несколько расширил и конкретизировал эти свои показания. Он «вспомнил» о вылете Кравца с радистом Клименко на У-2, но при описании вынужденной посадки сообщил, что оба агента получили легкие ранения и начали подготовку к вторичной заброске на самолете Р-5.

Разыскной список НКВД СССР военного периода. Титульная страница

Краткая пояснительная записка

Одна из страниц списка

Далее, судя по всему, допрашиваемый вступил в туманную сферу фантазий. Он сообщил о наличии на вооружении группы Кравца четырех самолетов[198], всего лишь двух пулеметов, да к тому же еще и почему-то танковых, двух радиостанций, стрелкового оружия, гранат, взрывчатых веществ, неких загадочных «глубинных мин», плавучих мин, портативного гранатомета «панцеркнакке», «зажигательных аппаратов ракетного действия», множительного аппарата, антисоветских почтовых открыток на татарском языке, резиновых лодок и прочего имущества.

Второй из упомянутых Тавриным командиров разведгрупп обозначен им только по псевдониму «Кин». Трудно сказать, было ли это сделано специально для дозированной выдачи информации ради придания показаниям правдоподобия или же преследовало иную цель. «Кин» не являлся вымышленным персонажем, о его существовании органы НКГБ узнали из показаний нескольких арестованных агентов СД, в частности М. С. Кагановой, на которой он во время войны женился. Однако имевшаяся информация о нем была крайне скудной, известно лишь, что в действительности его звали В. К. Ждановым и руководил он группой агентов в составе восьми человек. Безусловно, о подчинении ему отряда из 100 бойцов речи никогда не было. Впоследствии допрашиваемый продолжал упорствовать в своих показаниях. Он сумел назвать и описать всего лишь трех человек из данной группы, но сообщил, что видел всех 107 ее членов. В это трудно поверить, разве что Таврину выпала честь принимать строевой смотр отряда Жданова.

Рутченко, якобы возглавлявший третью группу диверсантов, нами уже рассмотрен. Весьма интересно упоминание Тавриным некоего Мартыновского:

«Ответ: — Четвертая группа в составе более 200 чел. возглавляется МАРТЫНОВСКИМ.

Вопрос: — Что вам известно о МАРТЫНОВСКОМ?

Ответ: — Это бывший капитан Красной Армии. Попав в плен к немцам, стал сотрудничать с германской разведкой и вел активную борьбу с советскими партизанами. Германская разведка с большим доверием относится к МАРТЫНОВСКОМУ, он награжден тремя железными крестами. Группа МАРТЫНОВСКОГО готовится к переброске в район Астрахани».