свернули и помчались к нам, с выражением свирепой решимости на чумазых физиономиях. Один крикнул своих товарищей, и те тоже устремились к нам. Застигнутые врасплох, мы не сумели оказать серьезного сопротивления. После короткой жестокой драки автомобиль был захвачен. В него набилась добрая дюжина головорезов – нелепое и жуткое зрелище.

В следующую минуту машина, круто виляя из стороны в сторону, унеслась в темноту, вместе с бедным Сьювордом, чье обмяклое бесчувственное тело лежало на заднем сиденье.

– Давайте же! – крикнул мне Артур. – Нужно проникнуть в Башню. Он ждет нас там.

Стыдно признаться, но я даже взгляда не бросил вслед автомобилю и моему дорогому другу, беспомощно в нем лежавшему. Курс моих действий был совершенно ясен и несомненен.

Я сделал выбор без всякого раздумья. Я должен был попытаться любой ценой спасти сына – даже если (как теперь понимаю) какая-то часть меня осознавала, что уже слишком поздно.

Мы ринулись к Белой башне, пробиваясь сквозь встречный поток людей. Нельзя терять голову. Сколь бы измотаны мы ни были, нужно упорно и осмотрительно продвигаться вперед. Стоит только оступиться, споткнуться – нас запросто затопчет слепая толпа.

Одни спасались бегством, другие оставались сражаться. Ожесточенная схватка между вампирами и узниками еще продолжалась. Кровососы побеждали, но недавние пленники бились насмерть.

Во дворе крепости повсюду валялись тела. Мы пробегали мимо мужчин в ярко-красном жреческом одеянии, простертых на земле с окровавленными лицами. Один из них при виде нас громко закричал. Из груди у него торчал грубый расщепленный кол, забитый явно недостаточно глубоко. Лицо показалось смутно знакомым.

– Помогите! Помогите мне во имя Англии!

Мы с Артуром переглянулись и на миг остановились.

– Тэнглмир, – произнес мой товарищ. – Милорд.

– Да, да! – возопил незнакомец. – Лорд Артур, умоляю, помогите мне!

Артур наклонился и с ужасающим хладнокровием вогнал кол глубже в тело вампира. Тот испустил последний душераздирающий вопль.

Мгновение спустя из сумятицы сражения выпрыгнул огромный пес, ирландский волкодав. Кинулся к своему хозяину и – словно в осуществление мести – принялся жадно лакать кровь, лужей расползавшуюся вокруг него.

Ни слова не говоря, мы с Годалмингом кинулись дальше и вскоре достигли ворот Башни.

– Сюда! – крикнул я. – Нужно следовать к источнику света!

С диким яростным воем она в полупрыжке-полуполете метнулась навстречу нам из густых теней: вампирша с огромными черными крыльями, бешено бьющими по воздуху. Ринулась на Артура и сбила с ног. Громко зашипела, запрокинула голову, сверкнув белыми клыками в ночном мраке.

Артур оттолкнул ее прежде, чем она успела укусить, и швырнул в нее склянку со святой водой. Вампирша завопила от боли и попятилась.

– Будь ты проклят! – провизжала она. – Будьте прокляты вы все! – После чего злобно и длинно выругалась на незнакомом языке – очевидно, своем родном.

Годалминг вскочил на ноги, держа наготове кол с молотком, и резким толчком повалил монстра навзничь.

– Бегите! – крикнул он мне. – Спасайте сына!

Он придавил вампиршу к земле. Она злобно расхохоталась:

– Слишком поздно! Для этого уже слишком поздно!

Я вбежал в Башню. Позади раздался исступленный вопль чудовища и мерзкий смачный звук вгоняемого в мертвую плоть кола.

Внутри странное голубое сияние стало сильнее и ярче. Я увидел, откуда оно исходит, и бросился туда.

Вниз, вниз, вниз по ступенькам – в тайные недра ужасного здания, в мрачные катакомбы, на самые нижние подземные уровни. Снаружи доносились неистовые крики мятежников и гулкий грохот грозы. Впереди кипел голубой свет, манил и дразнил надеждой. Бежать становилось все труднее, силы меня покидали, дыхания не хватало. Все мышцы ныли, во рту ощущался вкус крови. Я мысленно взывал к Богу о помощи, отчаянно молился, чтобы только успеть, чтобы только не опоздать.

И вот наконец я понял, что достиг цели. Сырой каменный коридор вел к единственному месту, куда сходились все пути в подземелье: к склепу. Только ворвавшись туда, я сообразил, что у меня нет никакого оружия: Артур использовал и кол, и святую воду для уничтожения вампирши, известной под именем Илеана.

Никогда не забуду зрелище, ожидавшее меня там, где голубой свет был наиболее ярким и страшным: жуткое каменное помещение, сырое и холодное, посередине которого на помостах стояли два гроба. Один был открыт и покинут своим обитателем, другой оставался закрытым.

Граф Дракула – возрожденный и воссозданный, хотя менее любезный и более свирепый с виду, чем мне помнилось, – с ощеренными зубами нависал над моим сыном, который одной рукой пытался оттолкнуть его прочь. Оба выглядели измотанными и обессиленными, как кулачные бойцы в конце самого тяжелого поединка в своей карьере.

– Отойди от него! – крикнул я. – Именем Иисуса Христа повелеваю: отойди от моего сына!

Думаю, только имя сына Божьего и заставило вампира повиноваться. Он отступил на шаг назад и обратил на меня взгляд, горевший безумным торжеством.

– Герр Харкер, – промолвил он; я дрожал и трясся, как в параличе. – Как хорошо, что вы снова явились ко мне. Явились, чтобы засвидетельствовать кульминацию моей мести.

Гнусное существо оскалилось, и я увидел кровь моего сына на его звериных клыках.

– Я так не думаю, граф, – сказал я, призвав на помощь храбрость, проявить которую мне уже очень давно не удавалось. – Сдается мне, я видел, как из Башни улепетывают твои запасы пропитания. А один наш общий друг прямо сейчас отрезает голову твоей ближайшей помощнице.

– Пфф! Ты не знаешь, о чем говоришь. Я найду новых жертв. А моя настоящая помощница цела и невредима.

– Все кончено, – сказал я. – Все твои мечты о завоевании мира. Мечты о новом средневековье. А теперь верни мне моего сына.

– Твоего сына? – Вампир рассмеялся, и смех походил на скрежет металла. – Скорее он наш сын. В нем совсем немного от тебя и гораздо больше от меня. Так было задумано. Так было предопределено. Он понимает свое наследие. И с радостью его принимает!

Квинси шагнул вперед и встал между нами – между темным повелителем и мной, своим настоящим (пусть далеко небезупречным и глупым) отцом.

– Постой, – сказал он мне. – Подожди.

– Квинси? – вопросительно произнес я.

– Граф говорит правду, – сказал он. – Я давно догадался, что каким-то образом часть его была помещена в меня еще до моего рождения, через бедную маму. У меня действительно ужасное наследие. И все эти долгие дни и недели я боролся с ним.

– Знаю, сынок, – заверил я. – Теперь я это понимаю. Как тяжело тебе пришлось! Как отважно ты сопротивлялся!

– Но больше я противиться не буду, – сказал он. – Потому что понимаю, что должен выполнить свое истинное предназначение.

Вампир мерзко расхохотался.

– Вот и прекрасно. Тогда давай поторопимся. У нас еще есть время,