На месте была только одна пролетка, запряженные в нее кобылы были стреножены. Две другие перепуганные стрельбой лошади куда‑то уволокли.

Агент разрезал путы на ногах кобыл, сел на козлы. Идзуми взобрался в пролетку.

– Поехали. Живее…

Идзуми повернул голову назад, посмотрел на удалявшийся дом и заметил у угла сарая чью‑то тень. Свой? Или русский? Неважно. Скорей от этого проклятого места!

…Белкину не повезло. У дверей дома его обнаружили японцы и выстрелами загнали в тупиковую комнату. Белкин пытался выйти, но пули выбивали щепки буквально у головы.

В ярости поручик расстрелял весь барабан, потом забаррикадировал дверь и осмотрел комнату. Здесь он, к своему удивлению и радости, нашел отобранные при захвате японцами оружие и сумку со взрывчаткой.

Использовать тротил в комнате он не стал, иначе бы его самого задело. Вместо этого он попробовал пробиться наружу. За дверью теперь следил один японец, остальные убежали, когда началась стрельба на улице.

Японец оказался хитрым, сел удобно, в углу. Его не видно, а он видит все. Трижды он загонял Белкина обратно. У японца было два револьвера, и он успевал заполнить пустые каморы барабанов во время пауз.

Потом Белкин плюнул на осторожность и пошел на прорыв. Стреляя наугад, выскочил из‑за двери и схлопотал пулю в руку. Японец, поняв, что пленник теперь в равном с ним положении, убежал. А Григорий, кое‑как перетянув руку, поспешил наружу.

Идзуми он заметил издалека. Тот вместе с помощником шел к экипажам. Белкин выскочил к углу дома и увидел стоявшего над Щепкиным Скорина. Неподалеку лежал Гоглидзе.

Выяснять, что произошло, было некогда, Идзуми уходил. И Белкин побежал к навесу. Пролеток здесь больше не было, зато стоял автомобиль. Поручик прыгнул в него, завел мотор, вывел авто на дорогу и прибавил газу. Упускать Идзуми было нельзя. Он мог везти с собой похищенные документы.

Дорога пошла круто вниз. А потом превратилась в каменистую тропинку. Агент остановил пролетку, слез и слабым голосом сказал:

– Надо идти пешком.

Идзуми послушно ступил на землю и зашагал следом за агентом. По пути тот дважды останавливался, проверяя, нет ли сзади шума.

Так они прошли метров триста. До небольшой бухточки было еще столько же. Агент вдруг побледнел, сел на камень. Виновато посмотрел на Идзуми и проговорил:

– Идзуми‑сан, дальше вы пойдете один. Прямо по тропинке вниз до воды. На берегу лодка, в ней весла. Подводная лодка у камней, дальше она не может пройти. Вы доплывете…

– А ты? – резко спросил Идзуми.

Агент откинул полу пиджака, и Идзуми увидел большое пятно крови на боку.

– Меня ранили дважды… извините… я не могу.

Идзуми хотел было спросить имя отважного человека, но потом понял, что тот не ответит. Нелегальные агенты забывают свои настоящие имена, когда попадают на чужбину. Он просто кивнул раненому и зашагал дальше.

За его спиной агент сполз с камня, посмотрел на рану в боку и отнял от нее сложенный платок, промокший насквозь. Хлынула кровь. Агент запрокинул голову и закрыл глаза. Для него все закончилось.

Белкин бросил авто неподалеку от пролетки. Перешел на бег, боясь опоздать. У большого камня остановился, осторожно осмотрел мертвого японца и поспешил дальше.

Бухточку, прикрытую от моря каменной грядой, он заметил с высокого берега. А еще увидел небольшую подводную лодку, что стояла метрах в пятидесяти от берега. Белкин был немного знаком с такой техникой и опознал американскую версию Holland, какую‑то специальную модель уменьшенной длины.

Она не смогла подойти к берегу вплотную и стояла у гряды. А вот и господин Идзуми, пляшет возле лодки на камнях. Грести, что ли, не умеет?

Белкин проследил за тем, как Идзуми сталкивает лодку в воду и неловко орудует веслами. А на подлодке его уже ждут. Маячит какой‑то хмырь в форме. Как быть?

Думал поручик на ходу. Он спускался к гряде по довольно крутому берегу, рискуя переломать кости. Мелкие камни вылетали из‑под ног, подошва скользила.

Под конец он все же упал, больно ударился раненой рукой, застонал, потом выдал матерную руладу и вскочил на ноги.

Идзуми уже греб, лодка водила носом, но шла вперед. Эдак он и доплывет. Белкин посмотрел под ноги. Каменная коса шла в море метров на тридцать пять. Кое‑где она была скрыта водой, но глубина вряд ли превышала вершок. Ну что, по камням к подлодке? А потом? А потом тротил на винт или куда еще, и все. Это единственный шанс.

Белкин побежал вперед, но вскоре перешел на шаг. Мокрые камни были сродни льду – упасть ничего не стоило.

С подлодки его заметили, из люка рубки выскочил матрос с пистолетом в руке. Что‑то крикнул и махнул второй рукой. Мол, убирайся! Конечно, дружок, прямо сейчас… Только в гости зайду.

Белкин дважды оступился, второй раз упал в воду и почувствовал, как нога попала во что‑то мягкое и гибкое. Водоросли?

Нет, это был обрывок сети. Метра три плетенки с двумя грузилами. Видимо, ее о камни изрезало, а рыбаки выбросили. Белкин поднял сеть, и в голове забрезжила идея. Ладно, грех не воспользоваться таким подарком.

Он прибавил ходу, видя, что Идзуми уже подплывает к подлодке. Матрос у рубки поднял пистолет и выстрелил. Пуля просвистела метрах в двух. Мазила!

Белкин вытащил свой пистолет и дважды выстрелил. Вроде попал, хотя до лодки еще метров двадцать пять. Матрос исчез. Двое других помогли Идзуми подняться на борт и вместе с ним скрылись в рубке. Все, теперь только не упустить! Поручик прибавил шагу, глядя то на подлодку, то под ноги.

Идзуми встретил капитан подлодки, отдал честь и доложил, что все готово к отплытию.

– Так отплывайте! – воскликнул измученный Идзуми. – Больше никого не будет, я один. И за мной гонятся русские.

– Слушаюсь, – невозмутимо ответил капитан. – Я отдам приказ. Пройдите в кубрик.

– Я останусь здесь, пока не уйдем под воду!

– Под воду мы уйдем не сразу. Сейчас отлив, глубина недостаточная. Мы едва не задеваем днищем камни. Придется отойти метров на триста пятьдесят.

– Но русские корабли? – в ужасе прохрипел Идзуми. – Они нас заметят…

– Русских кораблей поблизости нет. Мы успеем погрузиться.

– Но я все равно останусь здесь… с вашего разрешения, капитан, – добавил Идзуми, вспомнив правила приличия.

Капитан не ответил, отвернулся и отдал приказ на отход.

Подлодка медленно поползла из бухты мимо камней. Стоявший у перископа матрос доложил:

– Русский лезет на борт!

– Лезет?

– Прыгает, – поправился матрос. – Здесь высокие камни, он прыгнул с них.