что сестры не станут искать спрятанные монетки в ее нижнем белье, она хранила их в черном носке, который теперь достала и вытряхнула на кровать.

– Иисус, Мария и Иосиф! Пожалуй, за такие деньги можно купить целую корову! – Кэти взяла блестящую круглую монетку и погладила ее. – Сколько их у тебя?

– Всего тринадцать.

– Это несчастливое число, Мерри. Пожалуй, тебе нужно дать мне одну на хранение.

– Хорошо, Кэти. Только не говори остальным, а не то они тоже за хотят.

– Поедем в Тимолиг на этой неделе и купим сладости? – предложила Кэти.

– Может быть, но остальное я сберегу.

– Для чего?

– Еще не знаю, – сказала Мерри. – Для чего-нибудь важного.

– Однажды Джон рассказал мне секрет.

– Какой?

– Ну, о том, как мы могли бы получать больше сладостей, если…

– Если что?

– Это секрет.

– Кэти О’Рейли! Я только что показала тебе, где прячу свои монетки. Говори или…

– Теперь твоя очередь поклясться всеми святыми, что ты никому не расскажешь.

Мерри поклялась.

– Давай, Кэти, рассказывай.

– Джон рассказал, что, когда ему было столько же лет, сколько мне сейчас, мальчики из его класса, у которых были пенсовые монетки, клали их на рельсы перед приближавшимся поездом. Когда поезд проезжал мимо, он давил монетки колесами. А миссис Делони из кондитерской всегда давала им больше сладостей, если они приносили расплющенные монетки. Наверное, из-за того, что монетки становились больше. – Кэти покивала со знающим видом.

– Но Джон никогда так не делал, верно?

Кэти залилась краской, что было особенно заметно на фоне ее бледной кожи, и покачала головой.

– Только не говори папе с мамой.

– Это опасное дело, Кэти, – сказала Мерри, собрала монетки в носок и убрала в шкаф. – Мы можем погибнуть!

Она только успела забраться в постель, когда Нора вошла в комнату.

– Мерри, посиди с мамой, а я спущусь вниз и постираю простыню. – Она громко зевнула. – Боже, как я устала, а вы тут валяетесь в постели!

Она развернулась и вышла.

– Она всего лишь посидела с мамой во второй половине дня, – пожаловалась Кэти. – А я стирала пеленки новорожденного.

Мерри прошла мимо узкой лестничной площадки и откинула задвижку на двери комнаты родителей. Она с облегчением увидела, что мама и младенец крепко спят, хотя они казались бледными, как мертвецы.

Мерри опустилсь на колени и быстро прочитала молитву, потом осторожно подняла простыню и проверила, нет ли крови, как это делала Элен. Все было чисто.

– Спасибо, Дева Мария, что защищаешь моих близких, – прошептала Мерри, накрыла маму простыней и опустилась на стул в ожидании Норы.

* * *

Неделя после рождения Патрика показалась самой долгой в жизни Мерри. По крайней мере, их с Кэти снова отправили в школу, поскольку Нора объявила, что ей пора покинуть монастырскую школу в Клонакилти. Пока мама была нездорова, Элен, Джону и папе нужно было помогать по дому. Кроме того, по словам Норы, ей было мало проку от правописания и арифметики.

Когда Мерри находилась дома, то казалось, что младенец плачет непрерывно. Элен и Нора только жаловались на свою работу, а отец ворчал, что не может заснуть из-за детских криков. Он сказал, что внизу гораздо тише, и стал спать в Новой Комнате. Эта комната была смежной с кухней, но детей туда не пускали и говорили, что это «к лучшему». Там был большой камин и два кресла для мамы и папы, где он теперь спал сидя.

Нора передала Билла на руки Мерри и Кэти сразу же после того, как они вернулись из школы. Теперь он весьма быстро передвигался на пухлых ножках, и сестры проводили много времени, гоняясь за ним как в доме, так и на улице.

После возвращения из школы Мерри каждый раз поднималась к матери, которая спрашивала, что нового она узнала. Мама нянчила маленького Пата, который явно приобрел вкус к материнскому молоку. Мерри рассказывала маме о новом сборнике текстов для чтения и о введенном мисс Люси новом предмете под названием «география», где речь шла о разных странах света. Потом Мерри спускалась вниз и делала домашнюю работу за столом на кухне.

Однажды туманным утром Кэти сидела на полу и бросала мячик Биллу.

– Клянусь, у меня никогда, никогда не будет детей, – в сотый раз повторила Кэти, когда Билл погнался за мячиком, ударился головой о ножку стола и начал реветь.

– Но это предназначено для нас Богом, Кэти. Так говорит отец О’Брайен. Если никто не будет рожать детей, то на земле не останется людей, верно? Так или иначе, мама говорит, что она чувствует себя гораздо лучше и завтра она уже будет распоряжаться домашними делами вместо Элен, – добавила Мерри, чтобы подбодрить Кэти.

– У Бриджет О’Мэхони есть горничная, – сказала Кэти, обнимая и утешая ревущего Билла. – У меня тоже будет, когда я вырасту.

В парадную дверь неожиданно постучали. Мерри и Кэти удивленно переглянулись, поскольку никто из жильцов не пользовался этой дверью.

– Открой. – Кэти пожала плечами.

Мэри встала и открыла дверь. Снаружи в темноте стоял худой мужчина в цилиндре.

– Здравствуйте, я доктор Таунсенд. – Он улыбнулся ей сверху вниз. – А вы кто будете?

– Меня зовут Мерри О’Рейли, – вежливо ответила Мерри, сразу распознав в нем британца по забавному выговору.

– Очень хорошо, милая. Отец О’Брайен попросил меня нанести визит. Будь добра, проводи меня к своей маме.

Доктор прошел за Мерри на кухню, отряхивая свою красивую шляпу, а потом Кэти отвела его наверх в мамину спальню. Дверь за ним закрылась.

Мерри и Кэти решили помолиться Деве Марии, чтобы не обнаружилось ничего плохого, поскольку Бобби Нойро говорил, что врач приходит только в самых тяжелых случаях. Впрочем, его слова подтверждались лишь тем, что доктор приехал после гибели его отца при пожаре в сенном амбаре.

Элен начала готовить ужин, а Нора появилсь оттуда, где она до сих пор пряталась, уклоняясь от работы по дому.

– Кто это был? – осведомилась она.

– Доктор, – многозначительно ответила Мерри. – Он пришел к маме.

Элен и Нора обменялись взглядами, от которых у Мерри защемило сердце. На кухне воцарилась тишина, пока девочки ожидали возвращения доктора.

В конце концов он спустился на кухню, и Нору послали позвать папу из коровника.

– Можно поговорить с вами наедине, мистер О’Рейли? – попросил врач.

Отец проводил его в Новую Комнату и плотно закрыл за собой дверь. Через пятнадцать минут оба вернулись на кухню.

– Все в порядке, доктор? – спросила Кэти, которой всегда не терпелось быть первой.

– Разумеется, юная мисс, – ответил врач с одобрительной улыбкой. – Ваша мать будет совершенно здорова, как и ваш маленький брат.