Метров за двести-триста от стеклянной башни Матиас попал в безнадежную пробку. Увидев на дороге людей, кативших инвалидные коляски, он решил бросить машину и пройти оставшийся путь пешком, неся Хасиду на руках. Он закутал ее в плед, валявшийся на заднем сиденье, и присоединился к остальным. Сзади раздавалось возмущенное бибиканье водителей, застрявших перед его белой "клио", но Матиас даже не обернулся, и метров через двадцать на него перестали обращать внимание.

Тысячи людей стояли вокруг штаб-квартиры Tele Мах.

На бульваре и прилегающих улочках выстроились ряды инвалидных колясок. Матиас даже собирался дожидаться прохода Христа из Обрака, надеясь на чудо, но чем ближе он подходил, тем труднее становилось прокладывать дорогу, люди свирепо боролись за каждый отвоеванный сантиметр территории. В Матиасе видели конкурента, способного отнять шанс на чудесное исцеление.

Он промок до костей, руки занемели от тяжелого груза, он без конца натыкался на чужие зонты и, несмотря на все свое упорство и терпение, двигался безнадежно медленно: приходилось время от времени останавливаться, чтобы перевести дыхание и размять руки. Несколько раз он едва не уронил Хасиду. Наконец поток вынес его к кафе, откуда он несколько недель подряд наблюдал за стоянкой. Хозяин закрывал заведение: глаза за дымчатыми стеклами очков выражали решимость пожертвовать дневной выручкой, но не позволить чокнутым обожателям Христа обтирать голыми задницами его стулья.

Метров за десять до въезда на стоянку толпа натыкалась на тройное металлическое заграждение, позволявшее машинам объезжать бульвар по свободной стороне.

Расталкивая толпу плечами и локтями, Матиас добрался до первого ограждения. Вслед ему неслись проклятья и оскорбления. Совершенно выбившись из сил, он усадил Хасиду на поручень, привалив ее к себе, чтобы не упала, вытер лоб и глаза. За темной завесой дождя он разглядел силуэт охранника в будке.

Если они останутся в этой толпе, у Хасиды не будет ни малейшего шанса на милость чудотворца. Устроители не станут рисковать, опасаясь смертельной давки и побоища, и принудят Ваи-Каи выбрать другой путь в здание.

Даже если бы он и прошел здесь, больных было слишком много, и он не смог бы исцелить их за такое короткое время.

Выход у Матиаса был один —преодолеть десять метров открытого пространства, отделявшие его от въезда на парковку. Учитывая обстоятельства, десять метров —даже под прикрытием дождя —были огромным расстоянием.

Со всей энергией последней отчаянной надежды он подавил панику. Ему обязательно выпадет шанс пробраться туда —рано или поздно, так всегда случалось во время его ночных вылазок. Небо было серым и низким, его сообщница ночь скоро опустится на землю и откроет ему проход.

Полицейские в жилетах ярко-желтого анилинового цвета сто раз проверили приглашение Марка на пути от бульвара к подземной стоянке Tele Мах.

На другой стороне, по периметру, разгороженному металлическими барьерами и оцепленному спецназовцами в касках с дубинками в руках, стояла огромная толпа.

Люди много часов терпеливо ждали под проливным дождем, им и на мгновение не приходило в голову, что у них нет ни малейшего шанса увидеть Духовного Учителя.

Tele Мах, не желая рисковать, послал за ним в Версаль лимузин и охрану. Ничто не должно помешать Ваи-Каи попасть на передачу Омера —и уж конечно не толпа его безумных сторонников. Бронированный лимузин с затемненными стеклами привезет гостя на подземную стоянку здания, там его встретят и проводят прямо в студию ток-шоу.

Од Версан по секрету сообщила Марку, что канал получил полную поддержку властей XV округа и мэрии Парижа. Подобные меры предосторожности принимались вовсе не для того, чтобы защитить жизнь Духовного Учителя —канал хотел обезопасить себя и передачу.

Максу Ангрезо понадобилось сделать всего несколько звонков влиятельным приятелям, чтобы добиться того, что злые языки —каналы-конкуренты —называли беспрецедентно наглыми льготами.

После встречи с Од Версан Марк провел небольшое расследование: прежде чем выкупить канал-банкрот, вывести его в число грандов европейского телевидения и успешно влезть в американскую сеть, Макс Ангрезо продавал оружие. Деньги он сделал, торгуя с африканскими странами. Он так или иначе участвовал во всех государственных переворотах, сотрясавших Западную Африку, был одним из творцов убийственной политической нестабильности в регионе, замешанным во множестве политических и финансовых скандалов.

Выйдя из дела, он занялся спортивным бизнесом, создав сеть оздоровительных центров, которые потом выгодно продал инвесторам из Персидского залива.

У Макса Ангрезо осталось много влиятельных друзей-политиков —злые языки конкурентов болтали, будто он раздал невероятное количество взяток правым и левым, чтобы заиметь союзников в том и другом лагере. Ко всеобщему изумлению, Высший совет по надзору передал Tele Мах —убыточный государственный канал —именно Максу Ангрезо, обойдя других —более профессиональных и респектабельных —претендентов. Макс Ангрезо был деспотичным мерзавцем с инстинктами и интуицией хищника: он легко нарушил торжественную клятву сохранить творческий коллектив и уволил всех прежних сотрудников. Фирменным знаком его канала стала гремучая смесь провокации, вульгарности и развлекухи, что быстро принесло свои плоды —рейтинг у канала стал запредельным. Если кто-то из судей начинал вдруг от нечего делать цепляться к этому человеку, он мгновенно оказывался в какой-нибудь отдаленной провинции, а то и на заморской территории —тем хуже для тех, кто все еще верит в принцип разделения властей.

По мнению анонимных информаторов Марка, идея пригласить Ваи-Каи на передачу безусловно была подсказана министром внутренних дел на охоте в Солони.

Именно там впервые зашла речь о растущей угрозе, исходящей от движения новых кочевников, и было принято решение: лучше и легче всего будет дискредитировать Христа из Обрака, пригласив его на ток-шоу Омера.

Макс Ангрезо согласился тем охотнее, что мгновенно оценил всю выгоду, которую сможет извлечь из этой операции лично для себя.

Од Версан призналась Марку, что голосование телезрителей в конце передачи —полная туфта, о результатах договариваются заранее, в интересах той или другой группы влияния. Марк не знал, почему она вдруг так разоткровенничалась, возможно, захотела разделить с кем-нибудь тяжкий груз нечистой совести. Она, конечно, взяла с Марка клятвенное обещание не разглашать полученные от нее сведения в газете, но это была опасная игра. Од Версан была чем-то похожа на тех пожарных-пироманов, чья задача —борьба с огнем, она несколько минут наслаждалась той странной властью, которой наделяет человека знание тайны.

Помощница Омера даже выдала Марку приглашение на ток-шоу Омера. Он даже спросил себя —о, мужское тщеславие! —не завлекает ли она его. Их беседу прервала ворвавшаяся в комнату продюсерша Марита Кёслер.

Марк помнил ее как женщину сухую, властную, всегда играющую по правилам жестокого мира телевидения.