После всех диких воплей и криков, которые слышались ночью, затихший монастырь в рассветном полусумраке выглядел странно. У пола стелился белесый туман, утренняя роса покрывала двери, украшенные причудливой резьбой, изображавшей Небесное воинство и сказочных зверей. Какие бы проклятые твари и чудовища не рыскали по коридорам древнего монастыря под покровом ночи, с возвращением солнца на небесный свод они погрузились в сон.

Дьюранду казалось, что он вот-вот лопнет. Дважды ему уже пришлось повернуть назад, поскольку он решил, что идет не в том направлении. Наконец он нырнул в небольшую комнатенку. На небольшом возвышении виднелось шесть отверстий.

Дьюранд вздрогнул — на его плечо опустилась чья-то рука.

— Это ты? — спросил слепой настоятель. — Заблудился?

Дьюранд даже и не думал пускаться в длинные объяснения.

— Ты ведь пока не в центре, но направляешься именно туда. Разве я не прав?

— Святой отец, я никуда не направляюсь.

— Да ну? — настоятель расплылся в улыбке, обнажившей крепкие желтые зубы. — Поверь мне, ты доберешься до центра. Но тебя ожидают тяжкие испытания — огонь и вода, вера и кровь.

Единственное, чего в этот момент хотелось Дьюранду, — остаться одному. Он был по горло сыт пророчествами.

— Ах да, — протянул настоятель. — Тебе уже пришлось с ними столкнуться. Они тебя звали Бруной. Я прав?

Дьюранд отступил на полшага назад.

— Бруна Широкоплечий. Игра, что так радует мудрых женщин. Они видят в тебе Бруну и молчат или же предупреждают, что честь и предательство — две стороны одной медали. Ведьмы. Ты словно огромный валун. Брось тебя в воду, пойдут большие волны. Больше они ничего не видят. Мудрые женщины обожают поговорить об огромных валунах.

Старик приподнял бровь. На его лбу все так же красовалась полоса желтой краски.

— Не бойся, — заговорщицки прошептал настоятель. — Я никому не скажу, что мне открылось. Я умею хранить секреты, — он почесал нос. — Главное не забывай, с кем нам приходится воевать.

— Воевать?

— Ну да. Мы сражаемся с Сыном Зари и его воинством. Изгнанными. Проклятыми. В дни потрясений содрогается все королевство. Оно подобно сети, опутывающей этих жутких тварей, врагов человеческих и всего живого, сети, свитой из клятв. Мироздание переполнено чудовищами, призраками и прочей нечистью — всех их держит сеть, которую патриархи поручили королю. Думаешь, нам здесь не страшно? Думаешь, мы бы не убежали отсюда, подвернись нам такая возможность? Весь Коп-Альдер трясется, как припадочный. Но мы скованы такими жуткими клятвами, от которых бы у тебя кровь застыла в жилах. К тому же, если мы оставим монастырь, кто, в таком случае, будет держать здесь оборону? То же самое с тобой. Ты находишься в плену клятв, страха, мечтаний и страсти.

Дьюранд, съежившись под косым взглядом настоятеля, скользнул в маленькую комнатушку. Он больше не мог терпеть. Оглянувшись через плечо, он увидел, что старик все еще стоит в дверях.

— Помни, что все поставлено на карту, — предупредил слепец. — Все!

Когда Дьюранд добрался до трапезной, то не обнаружил там ни единого человека. Весь отряд столпился в монастырской кухне. Услышав доносящийся оттуда голос Ламорика, Дьюранд медленно подошел к раскрытой двери.

— Мы должны ехать. Чем раньше, тем лучше. Я видел все ясно, ясно, как… — Ламорик замолчал, переводя взгляд с одного озадаченного лица на другое, и извлек из ножен короткое лезвие, — ясно, как этот кинжал. Я помню все до малейших деталей. Развевающиеся знамена. Сверкающие мечи и шлемы. Сотни рыцарей, летящих на конях по ристалищу. Повсюду деревянные трибуны, подобные тысячам осадных лестниц. Я всех видел, — Ламорик, окруженный рыцарями был мертвенно бледен. — И тебя, Бейден, и тебя, Конзар, — молодой лорд обратил внимание на замершего в дверях Дьюранда, — и ты, Дьюранд, там тоже был. Силы Небесные…

Ламорик замолчал, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, тогда как Берхард, Гермунд и даже Дорвен бросали на Дьюранда взгляды — виноватые, умоляющие.

— Эйгрин, — Ламорик повернулся к рыцарю. — Я тебя тоже помню. Ты скакал на лошади в желтом плаще и шлеме. Все было желтое.

Судя по лицу Дорвен, слова молодого лорда потрясли ее до глубины души.

— Это сон? — уточнил Дьюранд. — Вам приснился сон?

— Да. Пока я спал в лазарете, — кивнул Ламорик. — Дьюранд, толпа приветствовала нас! Все королевство смотрело на нас и радовалось нашим победам! Я должен рассказать об этом сне мудрым женщинам. Но для начала давайте поблагодарим святых отцов за их гостеприимство. Нас ждет Тернгир! За мной!

Ламорик быстрым шагом вышел из кухни. Рыцари и оруженосцы, подхватив хлеб и сыр, устремились вслед за лордом. Дьюранд, почувствовав, как бешено забурлила кровь в его жилах, схватил Гермунда за руку.

— Гермунд, он и вправду видел сон?

— Думаю, да, — оглядываясь по сторонам, ответил Гермунд. — Но Дорвен… когда она пришла за ним в лазарет, монахи сказали, что Ламорика лихорадило всю ночь. Он страшно кричал в бреду.

— Владыка Небесный, — вздохнул Дьюранд.

— Точно, — кивнул Гермунд. — Нам еще многое предстоит пережить, друг мой.

Отряд провел в дороге целый день. Лэйверский тракт, тянувшийся среди лугов и полей, свернул в рощу, где было решено устроить привал аккурат между Медларом и маленькой безымянной деревушкой. Было влажно, поэтому, поставив шатры и палатки, продрогшие люди собрались у большого костра — погреться и обсушиться. Скальд коснулся пальцами струн лютни, которые тихо зазвенели в ответ. Он давно уже не брал инструмент в руки и, казалось, истосковался по нему.

Оуэн, глядя в огонь, набросил на плечи одеяло и широко улыбнулся, сверкнув золотыми зубами:

— Женюсь и найду себе где-нибудь замок. Хочется осесть, пока в моей шкуре не провертели дыру, которую будет не под силу залатать даже лекарям. Какой толк от славы, если нет ни женщин, ни земель? Кстати, я не собираюсь брать в жены кого попало. Сэра Оуэна устроят только самые благородные и достойные вдовушки Эрреста! Сэр Оуэн! Отважный воин, сражавшийся плечом к плечу с Красным Рыцарем в Тернгире.

Ламорик громко рассмеялся. Было невозможно не поверить в тот сказочный сон, который, словно яркий солнечный свет, рассеивал тьму мрачных пророчеств и дурных знамений.

— Вот это жизнь, — Бейден улыбнувшись, снял с пояса кошель и потряс им. — Деньги не должны лежать мертвым грузом.

Леди Бертрана покачала головой. Дьюранд поднял глаза и встретился взглядом с Дорвен.

С того момента, как воин узнал правду, он не позволил себе перемолвиться с ней и словом. Он старался забыть обо всем, что между ними было, и стать таким, как прежде. Однако Дорвен заметила, что он на нее смотрит, и сделала еле заметный жест, приглашая его отойти от костра.