Похоже, Стэнли Рота совершенно не беспокоило, что от свидания с палачом его спасла минимальная фора, которая к тому же могла оказаться лишь временной отсрочкой. Когда я предложил заняться составлением плана нового судебного процесса, он с некоторым раздражением ответил, что нет необходимости заниматься этим до момента, когда мы будем точно знать, что повторный суд состоится. Он произнес это не с досадой, а с тем же странно упрямым выражением, с которым обратился ко мне после ухода присяжных, сказав, что другого суда не будет. Поведение Рота казалось нелепым в свете того, как близок был обвинительный приговор.

Я решил, что причина в переутомлении. Обвиненный в убийстве жены, Стэнли оказался под неусыпным и безжалостно-дотошным оком прессы, словно решившей ему отомстить – возможно, потому, что в свое время он казался чуть ли не объектом поклонения. Он молча просиживал в суде один день за другим, наблюдая за чередой свидетелей, ставивших под сомнение честное имя Стэнли Рота и издевавшихся над его браком. Кто осудил бы Рота, если бы тот вообразил, что с объявлением суда несостоявшимся закончатся наконец преследовавшие его неприятности?

Я решил, что ему было бы полезно на некоторое время окунуться в работу. Полезно не думать, что предстоит снова пройти те же испытания: для первого раза они были слишком тяжелыми. Я обещал связаться с ним, когда узнаю что-то более определенное. И потом, я собирался уехать из Лос-Анджелеса. Впрочем, прежде чем уехать, я должен был кое с кем встретиться.

Не знаю, много ли правды было в том, что Мэри Маргарет Флендерс рассказывала Льюису Гриффину, были эти рассказы следствием ностальгии по прошлому или фантазией о будущем – вместо изложения реального хода вещей? Действительно ли ее первый муж был единственным мужчиной, которого она любила? Он оказался единственным, от кого она пожелала родить ребенка. Но это было задолго до того, как Мэри Маргарет Флендерс стала знаменитой, и задолго до того, как ей пришлось думать о карьере. Возможно, она сказала так потому, что перед ней был Льюис Гриффин, недавно потерявший дочь?

Слишком поздно, чтобы узнать правду, но вовсе не поздно, чтобы передать ее слова Полу Эрлиху. Мне казалось, это даст ему какое-то утешение, нужное не столько ему самому, сколько росшему без матери ребенку. Я хотел бы услышать, что мать моего ребенка любила меня больше, чем кого-то другого после.

По крайней мере именно это я говорил себе по пути к крошечному, без таблички, кабинету Эрлиха.

Дверь была открыта. Эрлих разговаривал со студентом, молодым человеком серьезного вида, сидевшим так неестественно прямо, будто этой позой он старался придать разговору официальный характер. Про себя улыбаясь, я привалился спиной к оштукатуренной стене рядом с дверью, с нараставшим восхищением слушая, как Эрлих успокаивает заикающегося студента.

– Не бойтесь встретить материальные трудности, – тихим, умиротворяющим голосом сказал он. – Опасайтесь их не испытать.

С теплым чувством я вспомнил, как впервые с удивлением услышал, что время само расставит все на свои места. Мне захотелось посмотреть на лицо молодого человека.

– Мистер Антонелли?! – несколько удивленно воскликнул Эрлих, как только я появился в дверях после ухода раскрасневшегося от нескрываемого восторга юноши. – Я слышал о вердикте… Или, вернее, о его отсутствии. Что дальше? – Он задал вопрос, одновременно указав рукой на стоявший рядом с его столом пустой стул. – Будет новый суд?

– Боюсь, что да, – ответил я, без энтузиазма пожимая плечами. Мы были едва знакомы. Я разговаривал с этим человеком второй раз в жизни, но в его присутствии ощущал какую-то свободу, не чувствуя необходимости взвешивать слова или скрывать эмоции. – Вопрос лишь в том – сколько времени пройдет до того, как нам придется начать все сначала. Не стану загадывать наперед.

Несколько секунд Эрлих изучающее смотрел на меня. На его красиво очерченных губах появилась слабая смущенная улыбка.

– Должно быть, за время процесса вы узнали что-то такое, что поможет на следующем.

Словно обрадовавшись возможности сказать кому-то правду, я признался:

– Кажется, теперь я знаю про это дело меньше, чем в начале. Впрочем, есть одно ставшее известным обстоятельство, в котором и состоит причина моего визита.

Я пересказал слова Льюиса Гриффина, пояснив ситуацию, в которой Мэри Маргарет Флендерс рассказала так много о себе. Эрлих слушал, глядя в пространство с серьезным и задумчивым выражением.

– Мы были молоды, – наконец сказал он, и его взгляд снова сосредоточился на мне. – Когда обстоятельства стали для нас такими же важными, как чувства, которые мы испытывали друг к другу, когда любовь перестала быть единственным, что имело значение, мы не поняли, что произойдет дальше. Я не знал ни одной женщины, похожей на нее. Не встретил такой до сих пор. – Подумав, Эрлих добавил: – Она не была той, кого вы видели на экране. Или была…

Задумавшись о последней высказанной им вслух мысли, Эрлих вдруг засомневался, так ли это. Наконец, оставив свои слова без ответа, он задал новый вопрос:

– Вы проделали такой путь, чтобы сказать мне это? Довольно серьезное одолжение. Простите, но я чувствую, что должен чем-то отплатить.

Внимательно глядя на Эрлиха, я попытался определить, что он имел в виду.

– Вы не думаете, что ее убил Стэнли Рот?

– Нет, – спокойно и без колебаний ответил он.

– Кажется, так считают все остальные. Почему вы иного мнения?

– Потому что у могилы я стоял напротив него, видел его глаза и неподдельную тоску. Думаю, он все еще любил ее, хотя, как я знал, их брак закончился. Они уже договорились расстаться, – объяснил Эрлих, заметив мое сомнение.

– Откуда вам известны такие вещи?

Я спросил, чувствуя, что это правда.

– Она сама мне сказала, – ответил Эрлих, почему-то удивленный моей реакцией.

Встревожившись, я наклонился вперед, внимательно глядя в его глаза.

– Когда она это сказала?

– В то утро.

– В какое утро?

– Утром того дня, когда ее убили. Мэриан мне позвонила. Она никогда этого не делала. Сказала, что хочет меня видеть. Сказала, что они со Стэнли расстаются. В действительности они решили не разводиться, а только не жить вместе. Но Мэриан дала понять, что их брак закончен.

– Она хотела вас увидеть?

– Да, во второй половине дня.

– Она объяснила почему?

– Сказала, ее что-то беспокоит. Что-то вышло из-под ее контроля, и она не знала, как поступить.

– Вам не показалось, что она имела в виду Рота?

– Нет, полагаю, речь шла о ком-то еще. Разговор продолжался недолго. Мэриан спросила, могу ли я подъехать. Сказала, что назначен благотворительный прием, придет много народу, так что она запросто уйдет в дом, и мы сможем поговорить.

– Но вы не пришли?