посмотри на графиню Гусыню. Ей наряд шила кухарка? А во что вырядилась госпожа Индюшка? Ах‑ах‑ах! Такие юбки носили во времена моей бабушки. А драгоценности леди Свинюшки? Она ограбила сокровищницу дракона?

– А у нас есть драконы?

– Эрика, неважно, есть ли у нас драконы. Не мешай мне злословить... И вообще, дорогая, возьми‑ка вон то «канапе с гусиным паштетом» и «съешь».

– Где?

– Да вон же, на подоконнике.

– У нас там «птифуры с ванильным кремом».

– Не морочь голову старому призраку! «Съешь» что‑нибудь. О‑о, ну куда ты так разеваешь рот? Чему только тебя учили в твоем приюте? Немножко приоткрой, аккуратно откуси... Нет, дорогая, так ты сможешь откусить голову своему собеседнику.

В общем, смеяться я уже не могла...

– Дорогая, я тебя, конечно, обожаю, но тебя еще воспитывать и воспитывать, – такими словами прощался со мной Кассель ди Кассано на следующий день.

Учитывая, что всю ночь мы развлекались уроками этикета и танцами, встать рано утром я не смогла. Бесстыже проспала до обеда, не реагируя на попытки Летиции меня разбудить. Потом вскочила, начала суматошно метаться... Но вдруг успокоилась. А чего это я, в самом‑то деле? Меня никто не гонит, не поторапливает. На работу мне не нужно. Как соберусь, так и поеду.

Обед плавно перетек в полдник, потом слуги и Жоржетта собирали гостинцы «мальчикам». Выехали мы в итоге ближе к вечеру. А в столицу приехали уже в ночи. Здесь край спокойный, городская стража не зря ест свой хлеб, да и я твердо знала, что с кучером и лакеем, сопровождающими меня, ничего не случится в ближайшие дни.

Ну а раз с ними не случится, то и со мной.

Приехали мы, выгрузились из экипажа. Лакей потащил вперед корзины и свертки, которые мы захватили с виллы. Кучер остался обиходить лошадок. Я же, взяв свой небольшой багаж, отправилась в дом. Тихонько вошла в холл, чтобы никого не разбудить, почти на цыпочках прокралась к лестнице и едва не завизжала от неожиданно прозвучавшего:

– Явилась!

Прижав к груди свёрток с вещами, я медленно обернулась.

Его сиятельство маркиз Риккардо ди Кассано стоял крайне недовольный, скрестив руки на груди, и смотрел на меня недобрым взглядом.

– Что, простите? – ошеломленно выдохнула я.

– Говорю, явилась среди ночи! У тебя вообще совести нет?

– Э‑э...

Что сказать, я просто не знала. Он никогда меня не отчитывал подобным тоном – раз, и никогда не обращался ко мне на «ты» – два.

– Ты понимаешь, что уже ночь? Глубокая ночь! Что может случиться всё что угодно! Ты когда должна была приехать?

– Когда? – хлопнула я глазами. Нет, я‑то собиралась засветло, но мы это не обсуждали вообще никак.

– Издеваешься?! – сделал ко мне шаг маркиз, сверкнув глазами.

– Н‑нет, – попятилась я.

Кто его знает, этого лорда. Мы, конечно, ни разу с ним не ссорились, но так у нас и разные «весовые» категории, если можно так выразиться. И возрастные, и социальные, и многие другие. Кто он и кто я? Как я могу позволить себе с ним ссориться?

– Ты меня боишься? – изумился он, заметив мое отступление.

– Н‑нет. – Заметив прищур, исправилась: – Д‑да. Чуть‑чуть.

– Та‑а‑ак! – и снова решительный шаг в мою сторону. – Тебя воспитывать и воспитывать, Эрика!

– Ой‑ё‑ёй! – окончательно струсила я и рванула вверх по лестнице.

Вот не нравится мне, когда с таким лицом движутся в мою сторону. Богатый опыт детства подсказывает, что ничем хорошим такое не заканчивается.

И хотя я совершенно не чувствовала себя виноватой, да и не сделала ничего плохого, но тело действовало быстрее разума. Бьют – беги. А били меня за дерзкий язык и упертый характер в детстве часто. Как воспитатели и учителя – розгами, так и мальчишки – если догоняли, и девчонки – ну тут уж я сдачу давала. Так что я четко улавливала, когда пора драпать.

И сейчас я постыдно удирала от своего начальника, жениха и хозяина дома, в котором живу.

А у него, похоже, сработал инстинкт: «убегают – догони». И маркиз рванул за мной.

И вот ночь, огромный роскошный особняк, ковры, статуи, вазы, картины, светильники, доспехи рыцарей... И молча бегущая со всех ног девица с распавшейся прической, выпученными глазами и поддернутыми чуть ли не до пояса юбками. А за ней так же, не произнося ни звука, несется его сиятельство маркиз.

Бегут они, торопятся, молча, быстро... Только дыхание и стук шагов. А потом неуклюжая леди неудачно заворачивает за угол, цепляет подолом доспехи, те летят на нее, и вот...

Грохота было‑о‑о...

– Эри, вы живая? – с опаской спросил лорд Риккардо, склонившись надо мной.

– М‑м‑м...

Язык прикусила и по лбу шлемом получила. И сейчас в ореоле света вокруг головы маркиза я наблюдала за фейерверком звездочек.

– Обалдеть!!! – появилась рядом вторая голова, светловолосая и ушастая. – Я просто в шоке от вас, взрослые. Ну ладно я, дитя неразумное. Но чтобы ты и ты... Мой отец и моя почти мачеха носятся по особняку как стая диких ко... Кхе. И сбивают доспехи! И гремят! Эрика, у тебя голова чугунная, не иначе. Очень больно?

– М‑м‑м... – Я сморгнула слезинку.

– Отец, а всё ты! Ты зачем на нее орал и пугал?! Эрика, потерпи, ладно? Я сейчас за льдом сбегаю! – Лекс исчез из поля моего зрения.

– Ну я же перенервничал! – как‑то неубедительно огрызнулся его сиятельство, присел на корточки и принялся убирать с меня развалившийся на части доспех. – Ночь уже! А ее всё нет и нет. А я ведь жду! И уже выслал встречающих. И нет ни тех, ни других. И вот, – буркнул совсем как пойманный с поличным мальчишка и несчастно вздохнул. – Эри, вы как? Встать сами сможете?

С поддержкой лорда Риккардо я села. Потерла пострадавший лоб, подвигала челюстью и пошевелила прикушенным языком.

– Очень больно?

Я взглянула на него с укоризной и вздохнула.

– Ну простите! Простите! Вот зачем вы бросились убегать?!

– А зачем вы бросились догонять? – спросила я.

– Да как‑то так вот оно вышло, – окончательно стушевался грозный начальник отдела ментальных расследований. – Пойдемте.

Он помог мне встать на ноги, не обратив внимания на мой протестующий писк, подхватил на руки и понес к моим покоям. Сердито сопел всю дорогу и