– Какое у вас мнение об Элиоте? – Когда лицо Эстер исказилось от презрения, Ильза добавила: – Стоит ли вообще спрашивать?

Эстер коротко и форсированно хохотнула.

– Вы его всегда ненавидели? Он ведь о вас невероятно высокого мнения.

– Я в курсе. Я была его альфой в течение шестнадцати лет до того дня, как Гедеон стал совершеннолетним. Верный солдат всегда будет любить свою королеву.

Ильза тряхнула головой.

– Если Элиот был хорошим солдатом, почему вы отобрали у него командование волками?

Эстер запнулась, ее лицо исказилось от страданий. Внимание женщины переключилось на окно. В конце концов, она судорожно вздохнула.

– Чрезмерная преданность Элиота – его недостаток, – сказала она почти себе под нос. – Неисправимый, вопиющий недостаток.

Если Эстер и обманывала, то делала это абсолютно незаметно. О нападении она ничего не помнила, про поведение Гедеона знала со слов Кассии. Ее мнение об Элиоте не было связано с личной неприязнью, как у чародейки, или затуманено симпатией, как у Файфа. Тем не менее ее слова осуждали Элиота, как ничьи другие. Из уст Эстер слово «преданность» было сродни ругательному.

Женщина так и не посмотрела на Ильзу, когда продолжила говорить:

– Я сняла с него полномочия, потому что злилась. Мне не давала покоя паранойя.

Ильза не могла сказать, были ли ее слова правдой.

– Получается, вы его не ненавидите? – предположила она.

Медленный выдох.

– Я не знаю.

Между ними снова воцарилось напряженное молчание, и когда стало ясно, что Эстер не будет нарушать его первой, Ильза встала, чтобы уйти.

– Могу ли я говорить прямо?

– Если хоть кто-то будет говорить прямо, я сочту это за благословение свыше.

– Я не знаю, что о вас думать, Эстер.

– А я знаю, что думать о тебе, – сказала она без всякой язвительности в голосе, и когда Эстер встретилась взглядом с Ильзой, ее карие глаза смотрели на девушку, как на старую подругу. – Я тебя разгадала, дорогая кузина. В людях тебя привлекают душевные раны и внутренняя тьма.

Ильза открыла рот, чтобы возразить, но не смогла найти нужных слов. Может, Эстер права? Неужели Ильза всегда оставалась рядом с Биллом Блюмом именно поэтому? Почему из всех несчастных девушек пансионата она выбрала себе в подруги осиротевшую, постоянно попадающую под чью-то горячую руку Марту?

– Все в порядке, – легко сказала Эстер. – Ты не чудовище. Просто даже без нашего желания мы откликаемся на то, что делает других похожими на нас. Это то, благодаря чему эти люди кажутся нам настоящими. Именно поэтому ты здесь, в моей комнате.

– Я просто мимо проходила.

– Комната, которую ты теперь считаешь своей, находится в другой стороне.

– Я…

С глухим ударом сердца Ильза осознала, что Эстер права.

– И еще кое-что, моя дорогая кузина, – женщина повернула голову, кивая в сторону сада с розами. – Небольшое предупреждение. Тьмы в Элиоте гораздо больше, чем ты думаешь. Он как бомба с часовым механизмом. Если ты к нему слишком привяжешься, он тебя уничтожит.

Последние слова женщина произнесла почти торжествующе. Даже несмотря на пробежавшую по телу дрожь, Ильзе потребовались все силы, чтобы оторвать взгляд от кузины и уйти.

Ильза сидела на кровати, держа в руках развернутую схему, которую нашла у Гедеона под матрасом.

Она разглядывала ее уже, по крайней мере, раз десять, надеясь, что листок обретет какой-то смысл. Девушка запомнила цифры и символы, прочитала их во всех направлениях: слева направо, сверху вниз, по часовой стрелке и против, ориентируясь на фигуру в центре. Ильза держала символы у себя в голове весь день, на случай, если увидит их где-нибудь еще.

Однако ничто не придавало схеме смысла. Если этот рисунок не связан с амулетом, то он вообще бесполезен. Тем не менее почему-то Ильза продолжала его рассматривать. Тихий внутренний голосок нашептывал ей иррациональную фантазию, что Гедеон оставил эту записку для нее. Ильза цеплялась за схему и ее тайный смысл, как за ниточку, за которую можно было притянуть брата домой.

* * *

Следующим вечером Ильза неслась вниз по главной лестнице, не отрывая глаз от своих ног, когда в ее поле зрения попала вторая пара обуви.

Элиот стоял у подножия лестницы, на пути девушки. Когда она дошла до последней ступеньки, они встретились взглядами.

– Здравствуй.

– Здравствуй.

Ильза была уверена, что подготовила убедительный аргумент, согласно которому Элиот сделал что-то не так, но теперь не могла вспомнить даже его сути. В этот момент Ильза даже не была уверена, что придуманный аргумент был вполне обоснованным.

В отличие от нее Элиоту, судя по всему, было что сказать.

– Хм, похоже, ты немного жалеешь, что наткнулась на меня, – язвительно сказал он с пугающей улыбкой.

Ильза расправила плечи, как будто это могло помочь ей утаить буйство всех испытываемых в этот момент чувств: волнения, раздражения и, хуже всего, желания.

– Не понимаю, о чем ты.

Улыбка Элиота стала шире.

– Не переживай. Твой вчерашний побег из сада стал вполне себе недвусмысленным намеком.

Было наивно полагать, что Элиот закроет на произошедшее глаза, но все же это было немного нечестно. Ильза ведь тоже его целовала и в тот момент совсем не стеснялась того, как сильно ей этого хотелось. Не зная, как напомнить об этом Элиоту, она решила промолчать.

Юноша какое-то время смотрел на Ильзу, затем отвел взгляд. Он поправил рукава рубашки, словно от их разговора ему становилось скучно.

– Я обманывал себя, я знаю. – Юноша пытался говорить со злобой, но даже ледяной тон голоса ему в этом не помогал. – Рано или поздно ты бы все равно увидела во мне то, что видят другие.

Жалость Элиота к самому себе была еще хуже, чем его гнев.

– Тебе обязательно всегда думать только худшее? – вспылила Ильза, всплеснув руками. – Ты правда думаешь, что я о чем-то сожалею, когда я почти…

– Почти что? – Элиот впился в Ильзу взглядом, в котором в равной степени смешались возмущение, настороженность и надежда.

Ильза обычно не испытывала трудностей в подборе слов, но сейчас не знала, что из ее уст могло прозвучать приемлемо или уместно.

В наступившей тишине было слышно, как на переднем дворе остановилась карета.

Элиот первым отвел глаза в сторону.

– Я думал, все это как-то связано с Файфом, – сказал он.

– С Файфом?

Так он все знал. Получается, Элиоту было известно, как ужасно Ильза поступила, когда поцеловала его.