Ванесса слышала дыхание остальных участниц ритуала.

— Я больше не могу, — простонала Мину.

— Получилось? — спросила Ида.

— Непонятно, — ответила Линнея. — Покровители не сказали, что должно получиться.

— Мы можем открыть глаза? — услышала Ванесса свой голос.

«Это мой голос, но говорю не я», — одновременно подумала она.

Она осторожно открыла глаза и увидела свое собственное лицо.

Ванесса стояла рядом с самой собой и держала себя за руку. Она отпустила руку.

— Что это? — спросила она в растерянности и не узнала свой голос.

Ее ладони вспотели.

— Ты кто? — спросила она Ванессу, которая, стоя рядом с ней, грызла ногти.

— Линнея, — ответила та.

Ванесса продолжала таращиться на нее. Впечатление было такое, будто смотришь на себя в зеркало, но видишь вроде и не себя.

Она опустила глаза вниз и увидела пальто, флисовые штаны и кроссовки.

Ванесса перевела взгляд на Линнею, которая ошарашенно оглядывалась по сторонам:

— А ты кто?

— Я Мину, — ответила та. — Но теперь я Линнея, да? Кто из вас я? Я имею в виду, кто из вас выглядит как я?

— Я, — сказала Мину дрожащим голосом. — Ида.

— Что произошло? — в отчаянии воскликнула Ванесса, и все повернулись к ней.

— Ты теперь я, — мягко сказала ей Ида. — То есть ты теперь я, Анна-Карин. А ты Ванесса, да?

Ванесса кивнула, и длинная прядь темных волос упала ей на глаза:

— Во всяком случае, я была Ванессой еще совсем недавно.

* * *

Мину откладывает в сторону ручку и смотрит на Избранниц. Они сидят полукругом и смотрят в ее раскрытый блокнот.

Солнце зашло, но круги, нарисованные эктоплазмой, светятся в темноте.

«Мину — тело Линнеи.

Линнея — тело Ванессы.

Ванесса — тело Анны-Карин.

Анна-Карин — тело Иды.

Ида — тело Мину».

— Правильно? — спрашивает Мину. Ее почерк стал другим. Рука Линнеи выводила буквы по-своему, не так, как привыкла писать Мину.

— Да, — сказала Ванесса и начала ковырять свои ногти.

«На самом деле это Линнея, — подумала Мину. — А у меня тело Линнеи, у меня другое тело!»

Бред какой-то! Если об этом долго думать, голова лопнет. Голова Линнеи.

— Когда покровители показали мне ритуал, они сказали, что эффект от него будет длиться три дня, — сказала она. — На закате третьего дня вы вернетесь в свое тело.

— А если нет? — Мину услышала свой голос, который со стороны звучал неестественно, как на диктофоне. — А если мы что-то сделали неправильно и останемся в этом теле навсегда? Или попадем не в то тело? Или вообще исчезнем? А если мое тело за эти три дня погибнет, потому что Анна-Карин попадет под автобус?

Панические интонации в голосе легко выдают Иду. Она по привычке ищет на груди серебряное сердечко, но его там нет.

Мину тоже испугана, но она не подает виду:

— Я уверена, все пройдет нормально. Покровители хотят нам помочь. Матильда обещала, что они помогут нам пережить процесс.

Она смотрит Иде в глаза. Она смотрит в свои собственные глаза, и голова у нее слегка кружится.

— Но как это может нам помочь? — спрашивает Ида.

— Пока не знаю, — отвечает Мину. — Но это часть какого-то плана, и нам надо довериться покровителям.

Она меняет положение и чувствует резкую боль — на бедре Линнеи был огромный синяк.

— Мину, ты меня не слышишь?

Мину смотрит на Ванессу и опять чувствует легкое головокружение. Глаза Ванессы смотрят на нее взглядом Линнеи.

— Я пытаюсь послать тебе мысли, но, похоже, они не доходят, — говорит она.

— Нет, — отвечает Мину. — Я ничего не слышу.

— Значит, в теле Ванессы моя магия уже не работает?

— У всех так? — спрашивает Анна-Карин.

Мину зажмуривается и пытается выпустить черный дым. Но ничего не происходит. Магический «клапан» внутри Мину не срабатывает. Она чувствует себя обычным человеком. Никакой магии.

Она открывает глаза и смотрит на остальных.

— Наверно, что-то замкнуло, — говорит Ванесса.

— Надеюсь, покровители знают, что делают, — добавляет Линнея. — Потому что я ума не приложу, как себя вести. Я имею в виду не только процесс. Но и остальную жизнь. Мы же должны теперь жить жизнью друг друга. Кстати, Мину, поздравляю с приобретением: моя жизнь — тот еще подарок.

— Мы должны снабдить друг друга всей необходимой информацией, — говорит Мину. — Рассказать все самое главное и написать памятки.

Она вырвала листы из записной книжки и раздала их Избранницам. И только взяв в руки листок, поняла, что должна рассказать Иде всё, до мельчайших подробностей. Все свои привычки и обязанности, всё, что составляет личную жизнь каждого человека.

В голове Анны-Карин крутилась старая поговорка: хочешь узнать своего врага, примерь его ботинки.

Пока ей очень нравилось находиться в ботинках Иды, точнее, в ее теле.

Анна-Карин попробовала пробежаться по дорожке между коттеджей — ноги летели, почти не касаясь земли. Тело было сильным и легким, казалось, оно вообще не устает.

Пройдя несколько кварталов, она увидела дом Иды. Подошла к калитке, прислушиваясь к собственному дыханию. Даже оно звучало непривычно.

Сколько раз Анна-Карин пыталась представить, как живут люди в этом доме. Пыталась придумать тайны, которые скрываются за зеленым фасадом. Тайны, которые объяснят существование феномена Иды Хольмстрём.

Анна-Карин забыла, каким ключом открывать входную дверь, и пока подбирала на связке подходящий, вспоминала все, что было написано в ее памятке. Папу зовут Андерс, маму — Карина, брата — Расмус, сестру — Лотта. Комната Иды находится на втором этаже возле лестницы. Ее зубная щетка красного цвета. Она мажет тело кремами серии, название которой Анна-Карин не может выговорить, а спит в лифчике, чтобы к старости не отвисла грудь.

Наконец Анна-Карин отперла дверь и вошла в прихожую. Из кухни доносились голоса и звон приборов.

— Ида? — крикнул с кухни женский голос.

Никто не вышел, Анна-Карин сняла сапоги и, распрямившись, снова подумала, насколько тело Иды послушнее, чем ее собственное.

Ее собственное тело всегда казалось ей довеском к голове. Оно было нужно, чтобы Анна-Карин могла передвигаться с места на место. Но эту бесформенную массу приходилось прятать под многослойной одеждой.