— Ты мне нужен! — она, видимо, не слышала его. — Спускайся быстрее!..

Какого черта! Никита сделал несколько шагов вниз и окликнул ее. Ответом ему была тишина. И тогда он сообразил, что Надежда просто не стала бы искать его в этой темноте и мраке.

Вот теперь ему стало по-настоящему страшно!

С трудом заставив себя не поддаваться панике, он продолжил путь. Впереди показалась приоткрытая дверь, за которой была площадка башни, открытая всем ветрам. Безумием было идти сюда в такую погоду. Захаржевский подумал с тайной надеждой, что ошибся. Берчу там нечего было делать. В ту же секунду ветер распахнул дверь настежь и бросил в лицо Никите вместе с дождевыми каплями что-то белое. Сердце колотилось словно бешеное. В его руке оказался листок бумаги. Он не мог разобрать в темноте, что на нем написано, но листок был знаком. Он подошел к порогу и прислушался.

Высокий парапет укрывал их от пронизывающего ветра. Над Занаду бешено неслись темные тучи, деревья внизу раскачивались так, словно невидимый великан поставил себе целью вырвать их с корнем. Данила на мгновение замер, пораженный красотой. «Есть упоение в бою, и битвы грозной на краю», — всплыли в памяти строки, завораживавшие его когда-то… Да, сейчас он испытывал это упоение, не зная, как близко стоит к краю тьмы. Берч, напротив стал необыкновенно деловит и, подойдя к одной из бойниц, что-то шептал, словно обращался к буре или океану.

Берч вглядывался в темноту, со стороны казалось, что он видит что-то в этом кромешном мраке, что-то недоступное взглядам остальных. Что-то знакомое…

И он, в самом деле, видел. Это наполняло его душу торжеством. Сейчас, в этот момент, дух его был преисполнен надежды. Он чувствовал, что еще немного, и он присоединится к числу тех немногих избранных, кому было дано перешагнуть через порог вечности.

Он уже слышал торжественный хор, раздававшийся вдали, голос звучал в его мозгу. Он чувствовал, что сейчас его земная оболочка претерпит изменения. Он был готов, ждал этого.

Его тело сотрясала дрожь. Внезапно все закончилось. Хор замолчал.

Тьма сгустилась над ними, ветер прекратился, теперь он обтекал башню, словно кто-то накрыл ее огромным стеклянным колпаком. Наступила тишина. Хэмфри Ли Берч закрыл глаза, пространство вокруг было пронизано невидимыми флюидами зла. Он молча воззвал к силам, которым был готов вручить себя. Место и время были подобраны великолепно.

Башня, а возможно и весь остров, едва качнулась. Всего мгновение Берч ощущал эту вибрацию, и глухой рокот, донесшийся до его слуха, показались благоприятным знаком. Левой рукой он прикоснулся ко лбу мальчика и тут же поднес ее к своему лицу. Его взгляд был устремлен в темные небеса над ними. Он снова слышал голос тьмы. Когда этот голос впервые обратился к нему там, в поместье Менассе, он дал обет завершить поиски. Пришло время выполнять обещанное.

Данила следил за ним со смешанным чувством страха и любопытства. Он не мог слышать голос, которому сейчас внимал господин Берч, однако почувствовал, возможно, даже лучше, чем тот, присутствие неизъяснимого, о чем Берч говорил ему немногим ранее. На мгновение Данила исполнился трепета, присоединился к Берчу в его преклонении перед Тьмой, но в следующую секунду Тьма открылась перед ним, и мальчик ужаснулся увиденному. Он закрыл глаза, пытаясь укрыться от того, что прорывалось в его сознание, несмотря на сомкнутые веки.

А Никита Захаржевский не видел и не мог видеть ничего, кроме мальчика, застывшего на месте, подобно статуе, и за ним, дальше от двери — господина Берча. Темные небеса над башней казались живыми, и Хэмфри Ли Берч с лицом одержимого беззвучно шевелил губами, разговаривая с ними. Дьявол! Настоящий дьявол. Захаржевский и сам замер на миг, но почти сразу сумел стряхнуть наваждение. Воля, дремавшая в нем до сих пор, внезапно проявилась сейчас, когда она нужнее. Но то, как она проявилась, стало неожиданностью в первую очередь для самого Никиты.

Где-то совсем рядом раздалось хлопанье гигантских крыльев. Берч поднял голову, прислушиваясь к этому звуку. Данила попятился. Мозг его был все еще захвачен необыкновенными видениями, и крылья, бьющие во мраке над ним, могли принадлежать кому угодно — может быть, даже прекрасной Лилит. Демонице с когтистыми лапами… Никита поймал мальчика за плечи, и тот забился в его руках, пытаясь высвободиться.

— Это я, это я! — шептал ему в ухо Захаржевский. — Никита…

Воздух наполнил хриплый крик ворона. Ворона, хранившего род Захаржевских, как уверяла его Анна Давыдовна. Вслед за этим раздался зловещий хруст, похожий на треск ломающихся костей. Берч застыл, не понимая еще, что произошло. Он обернулся и увидел мальчика. Однако теперь их разделял черный провал. Нет, башня не раскололась, хотя вибрация, шедшая из глубины острова, становилась заметнее с каждой минутой. Просто камень вокруг господина Берча вдруг превратился в ничто, растворился, оставив его на маленьком островке, который в любую секунду мог исчезнуть. Под ним была густая, похожая на чернила, тьма, как зеркальное отражение той тьмы, что царила в его душе. Директор ФБР боялся пошевельнуться, чтобы не нарушить равновесие и не соскользнуть в бездну. Душу Берча заполнил липкий и такой человеческий страх.

— Держитесь! — крикнул Данила.

Он понимал, что сейчас должно случиться что-то очень страшное. В следующую секунду на площадке произошло пополнение. Мимо Никиты и мальчика с видом врача, спешащего к месту катастрофы, к господину Берчу прошествовал Вадим Ахметович. Демон шагал по воздуху так уверенно, что можно было подумать: этот провал — всего лишь иллюзия. Данила подобрался к краю и попробовал ногой, как пробуют воду перед купанием. Пустота! Ворон молчал. Никита подхватил Данилу под руки и оттащил в сторону.

— Прыгайте! — крикнул он Берчу. — К нам!

Но было уже слишком поздно. Вадим Ахметович подхватил господина Берча под руку и обернулся к мальчику и Никите.

— Ах, — погрозил последнему пальцем Вадим Ахметович, — все-то вам неймется! Говорил же, вас используют! И использовали! Поимели, простите за грубость!

Вот уж действительно — люди не меняются! Говорил, не суйтесь в воду, не зная броду! Не могли удержать свою девку в России. Размазня! Ну, ничего, все, что ни делается, все к лучшему! Правда ведь?

И с легким поклоном канул в темноту, вместе с директором Федерального бюро.

— Кто это, Никита? — спросил Данила.

— Если бы я знал, — пробормотал тот со страхом. — Пойдем скорее!

— А господин Берч?

— Я не думаю, что мы можем ему помочь!

Пропасть перед ними начинала затягиваться. Рухнули невидимые стены над башней, и ветер снова завыл во весь голос.

— Нужно немедленно рассказать об этом бабушке! — вслух подумал Никита. — Она должна знать, что здесь случилось! Это ведь по ее части, разве не так?

(7)

— Простите, Павел, что прерываю вашу любопытную лекцию, но, мне кажется, наша невеста куда-то запропастилась.