Несколькими часами спустя, Дофин, в сопровождении герцога Бургундского и окружение придворных, появился у дверей «тяжело больного короля. Вслед за ними шли четыре человека с носилками. На носилках был уложен дорогой мех. Оставив всех за дверью, Дофин вошёл к отцу. Король всё также неподвижно лежал в постели. Глаза были закрыты. Лицо стало серого цвета. Под глазами появилась еле заметная синева. А возле губ образовалась открытая рана. Увидев её, Дофин брезгливо поморщился. Из груди короля то и дело вырывался прерывистый вздох. Рядом с королём хлопотал лекарь. Дофин повелительным жестом руки подозвал его к себе и тихо спросил:

– Как здоровье его величества?

– Плохо, ваше высочество!

– Надо скорее его доставить в монастырь. Вы будете сопровождать его вплоть до самых дверей! – распорядился Дофин. Он уже собирался выйти, но лекарь окликнул его:

– Ваше высочество!

Дофин остановился и устремил на него недовольный взгляд. Лекарь подошёл к нему и с таинственным видом прошептал:

– Необходимо сделать маску из ткани. Намочить её специальным раствором и накинуть на лицо его величества.

– Для чего? – коротко осведомился Дофин.

– И грех говорить, но болезнь достаточно заразна…

– А-а, – протянул Дофин, непроизвольно бледнея. – Сколько вам понадобится времени?

– Четверть часа. Не более.

– Приступайте!

Дофин со всей поспешностью покинул комнату. Едва он исчез за дверью, как из-под холста показалось лицо Таньги. Указывая рукой на дверь, он прошипел:

– Закрой и стой возле неё!

Лекарь поспешно выполнил то, что от него требовалось. В следующее мгновение он совершенно растерялся. Вслед за Таньги из-под холста появился ещё один человек. А король,…король вскочил с постели так, словно и не болел вовсе.

– Ты куда, Карл? – прошипел Таньги, видя, что король собирается перебраться в другую комнату.

– Как куда? – удивился король.

– Проклятия на голову твоей матушки, Карл. Оставь свою мантию.

– Чёрт! – вырвалось у короля. Он быстро скинул с себя мантию и сразу после этого перебрался в другую комнату. Таньги помог Жану облачиться в мантию короля. Затем помог устроиться на постели. Всё делалось с некоторой нервозностью. Они спешили. В любую минуту дверь могла отвориться и разрушить все их планы. Наконец, когда Жан принял неподвижную позу, Таньги отошёл на шаг назад и осмотрел его. Заметив кончик шпаги, торчавший из-под мантии, он нагнулся и убрал его под одежду, затем снова осмотрел.

– Вы с королём одного роста, а всё остальное не имеет значение, в особенности, если ещё накрыть одеялом, – пробормотал Таньги и тут же перешёл от слов к делу. Шёлковое одеяло закрыло тело Жана по самую шею. Следом, растерянный лекарь быстро намочил кусок ткани в воде и накинул его на лицо Жана. После последнего действия, Таньги ещё раз очень тщательно осмотрел всё. Никаких заметных следов подмены не наблюдалось. Предупредив лекаря, чтобы он держал язык за зубами и, пожелав Жану удачи, Таньги откинул холст и перебрался в другую комнату. Там его с нетерпеньем ожидал король.

– Ждём! – только и произнёс Таньги.

– Чем это вымазали моё лицо? – раздражённо произнёс король, дотрагиваясь рукой до той самой «мнимой раны» возле губ.

Таньги не смог удержать улыбку, услышав эти слова. Он перешёл к противоположной стене и, отворив дверь, ведущую в смежную комнату, негромко позвал:

– Хасамдад!

На зов тут же откликнулся пожилой лекарь-араб. Он низко поклонился, а затем подошёл к королю и к его огромному удовольствию стал очищать лицо, которое сам же измазал по просьбе Таньги. Прошло совсем немного времени, когда раздался напряжённый голос Таньги:

– Его переложили на носилки и…вынесли из комнаты. Похоже, никто не догадался.

– Что теперь? – подал голос король.

– Не знаю как насчёт тебя, но я собираюсь присутствовать при чудесном воскрешении «короля»!

Священник

С лица Марии не сходило мечтательное выражение. Она всё время бесцельно бродила по всему замку и раз за разом переживала последний разговор с Жаном. Его слова не только потрясли её, ибо она и не надеялась их услышать, но и заставили надеяться. Находясь здесь в часовне, она вспоминала каждое слово Жана. Она вспоминала его лицо, его грустные глаза. Понимал ли он, что в те короткие мгновенья наградил её счастьем и самой жизнью, которую она не мыслила без него? Мария не знала ответ на этот вопрос. Да ей и не нужно было его знать. Мысли уступали чувствам. А чувства безудержно рвались к Жану. Она ничего не успела сказать ему, а ведь так много хотела. И она обязательно всё скажет. Она расскажет о своих чувствах, ничего не утаивая, ибо он дал ей на это право. Она раскроет ему свою душу и покажет…любовь,…когда они снова встретятся. Мария счастливо вздохнула. Когда они снова встретятся, оба будут другими. И неважно, что будет потом,…лишь их чувства имеют смысл. Когда Жан приедет, она возьмёт его за руку и отведёт подальше от замка. Туда, где кроме них никого больше не будет. Потом они целый день будут разговаривать,…они будут говорить под луной,…и она обязательно возьмёт его за руку…

– Госпожа!

Голос Махи оторвал Марию от грёз. Она устремила на неё всё ещё мечтательный взгляд.

– Миледи Анна просит вас прийти к ней! Она хочет поговорить с вами.

– Сейчас иду!

Служанка быстро повернулась, для того чтобы уйти, но голос Марии остановил её.

– Это ты всё рассказала?

Маха не стала притворяться, будто не понимает смысл заданного вопроса. Бросив на свою госпожу жалостливый взгляд, она покорно кивнула головой и торопливо произнесла:

– Я не знала, что ещё можно сделать. Вы заперлись в часовни и никого не хотели впускать. Ни ели, ни пили,…я испугалась. Вы могли умереть, госпожа.

– Всё хорошо, Маха! – Мария бросила на неё ласковый взгляд. – Ты поступила правильно. Я сама должна была рассказать всё. И сделала бы это, не будь уверена, что он посчитает себя обязанным мне. Я ошиблась, а ты оказалась права. Благодарю тебя.

– Госпожа! – радостно произнесла Маха. Она поклонилась Марии и, напевая под нос весёлую песенку, поспешила к выходу из часовни. Мария лишь ненадолго задержалась. Помолившись перед распятием, она направилась в покои Анны. По пути туда Марию охватило непонятное волнение. Появилось предчувствие надвигающейся беды. «Неужели с Жаном случилось беда»? – в какое-то мгновенье возникла мысль, но она тут же отбросила её. Не может быть. С ним ничего не может случиться. Однако назойливые мысли всё более беспокоили Марию. С каждым шагом, приближающим её к покоям Анны, на душе становилось всё тревожней. Усилием воли Мария попыталась подавить беспокойство. К тому времени она уже подошла к покоям. Дверь, как ни странно, была полуотворена. Мария заглянула в просвет и тут же инстинктивно отпрянула назад. Она увидела…отца Бернара. Лицо священника, всегда спокойное и доброе…исказила гримаса. Он стоял возле корыта с водой, над которым поднимались клубы пара. Мария увидела, как он извлёк из-под одежды какой-то предмет. Это был маленький, изящный ларь. Он открыл его и достал из него пузырёк с жидкостью. Затем откупорил его и вылил жидкость в воду. Увидев это действие, Мария заподозрила неладное. Она резко рванула дверь и вошла внутрь. Завидев её, отец Бернар вздрогнул и выронил пузырёк в воду. Лицо его в одно мгновение стало совершенно бледным. Остановившись напротив него, Мария резко спросила: