– Не беспокойся, чего-нибудь подберу, – заверила его женщина и спросила: – Помнишь, как ты мне передавал любовные записки от моего мужа? Ох, как ругался отец! Он был до последнего против этого брака.

– Помню, – хмыкнул Теневой Клинок, – сердитый старик чуть не подстрелил меня из арбалета. Папа еще жив?

– Три года назад умер, – сообщила Кайс и махнула рукой, – чего вспоминать! Все равно не понимаю тебя, Зи…

– Не стоит! – не дал ей назвать своего настоящего имени мужчина. – Это давно чужое имя. Лучше займись своим делом.

– Займусь, займусь, – недовольно пробурчала женщина и приблизилась к другому пленнику. – Вот этот – жирненький. Только желчный. Надо его будет хорошенько отварить, иначе горчить будет.

– Мадам! – плаксиво обратился к ней второй пленник. – Я вам очень хорошо заплачу и еще дам пять здоровых молодых рабов. Они вкуснее. Я купец. Я очень богат. Меня хорошо знают при дворе. Я поставляю двору ткани.

– Бросьте вы свое нытье! – прикрикнула на него Кайс. – При чем здесь ткани? Или ваши рабы? Они не спали с эльф-ведьмой, а вы позабавились на славу. Здесь не рынок.

– Он поганый извращенец, – подала голос одна из сидящих на скамье девушек. – Противно вспомнить, что он меня заставлял делать.

В конце концов женщина что-то про себя решила и махнула поваренку. Мальчишка подошел ближе. Женщина отошла от упитанного пленника, еще раз внимательно пригляделась к нему и взяла у поваренка нож.

– Сколько человек будет? – спросила он.

– Пять офицеров, – ответил мальчишка.

– Пять, – повторила женщина, внимательно изучая висящего перед ней.

– Заявка на пять, – опять подал голос поваренок.

– Тогда это, – произнесла женщина, приблизилась к пленнику и умело срезала с предплечья купца крупный кусок мяса.

Несчастный истошно завопил.

– Ну надо же?! – удивилась женщина. – Какая несдержанность!

Она бросила срезанную мышцу на блюдо поваренку.

Невозмутимый поваренок потащил блюдо на кухню.

– Сэр Теневой Клинок, – вернулась к беседе с худощавым пленником Кайс, – не знаю, что у вас в сердце происходит, но давайте посоветуемся с начальством.

– Давай не будем, – отказался тот. – Посуди сама, разве я мог здесь оказаться случайно?

– Случайно не мог, – согласилась женщина, обтирая окровавленные руки о передник, – но иногда мы все сходим с ума. И не старайся меня переубедить, иначе я прикажу твоей девушке пожертвовать собой во благо Кхеине, – она обернулась к девушкам. – Унси, ты готова покончить со своей проклятой службой?

– С того дня, когда меня отдали в эльф-ведьмы, – ответила девушка.

– Видишь, как все непросто, – сказала Кайс пленнику, – стой и жди.

Весьма озадаченные увиденным Магнификус и Шарскун поползли дальше. Через несколько метров от окна воздуховода шахта сделала поворот. Друзья остановились и легли на спины, чтобы дать возможность отдохнуть перенапряженным суставам.

– Ты что-нибудь понял? – мотнул в сторону пройденного зала молодой человек.

– Я плохо разбираюсь в кухне дручий, – невнятно пробормотал скейвен.

– Почему он хочет, чтобы его к столу подали? – спросил Магнификус.

– У тебя что, никогда не возникало такого желания? – вопросом на вопрос ответил крыс.

– Только на День Независимости! – мрачно пошутил Второй и пояснил: – Есть у меня на родине такой праздник, мои соплеменники празднуют отказ от мечты отцов.

– Нелепо считать это праздником, – заметил Шарскун. – Чушь какая-то! Я же говорил, здесь плохое место. Все вверх ногами. Нельзя рассказывать об этом Асушан, у нее больное воображение. Обещаешь?

– Обалдел, что ли? Естественно! – понимающе кивнул Магнификус.

– Я имею в виду праздник, – уточнил скейвен.

Отдохнув, они двинулись дальше. Шахта петляла и то и дело пересекалась с другими, точно такими же. Еще несколько раз молодому человеку пришлось воспользоваться незаурядными дарованиями скейвена, поднимаясь на уровень выше. Крыс мужественно переносил все тяготы путешествия, разве что иногда пускался в пространные рассуждения о превосходстве мировоззрения скейвенов перед прочими расами. Магнификус попытался было отстоять позиции человеческой мысли, но его доводы утопали в поистине вселенских масштабах доводов Шарскуна. Тот умело применял в качестве первичного критерия целесообразность, и тут молодому человеку действительно противопоставить было нечего. Весь человеческий род представлялся скопищем непоследовательных шалунов и проказников, живущих на иждивении всемилостивого Неба. Раса же скейвенов облекалась в отшельнические хламиды стоиков и трудяг без какой-либо ощутимой поддержки Сверху. Единственное, что, по мнению крыса, оправдывало существование человечества, так это его способность к самопожертвованию, причем на бессознательном уровне. Измученного философией Магнификуса спасло появление впереди широких воздуховодов прямоугольной формы.

Шарскун прекратил мудрствования и шепнул:

– Покои Малекита, дальше комната королевы Морати. Максимально тихо ползем.

Из второго воздуховода послышались женские голоса, в одном из них Второй, к своему изумлению, узнал голос Кет Зарин. Магнификус осторожно заглянул в проем воздуховода и действительно убедился, что это его старая знакомая. Кет стояла у окна перед красивой брюнеткой неопределенного возраста. Голову брюнетки венчала усыпанная драгоценными камнями диадема.

– Королева, я уверена, что это был он, – произнесла девушка.

– Опомнись, милочка! – насмешливо возразила ей королева. – Сам Кхеине участвует в дикарских побоищах, да еще под наблюдением вампира-отступника! Для чего? Кхеине априори непобедим!

– И тем не менее, это был он, – настаивала Кет. – Мне кажется, что Кхеине вернулся и он не с нами.

– Бред! – на этот раз раздражительно отозвалась ее царственная собеседница. – Опасный бред! Дручии – единственно достойный милости Кхеине народ. Мы ежедневно приносим ему жертвы. Ты бредишь, Кет! Иди домой и обдумай свои догадки. Хорошо обдумай. Сегодня в полночь мы совершим ритуал призыва Кхеине в его храме. Ты сама убедишься, что тебя обманули.

– Да, мы приносим жертвы, – согласилась девушка. – Но я поняла, что Кхеине они неугодны.

– Иди, – приказным голосом повторила Морати. – Наточи свой жертвенный нож, может, он тебе пригодится.

Кет смиренно потупила взор и вышла из комнаты. Как только за ней закрылась дверь, из-за ковра на стене вышел высокий мужчина в атласной ночной сорочке алого цвета.

– Ты слышал это? – обратилась к нему королева.

– Почему ты ее не выбросила в окно? – зло поинтересовался мужчина. – Она будет болтать.

– Не будет, – успокоила его Морати. – И не забывай: Кет – дочь Каурана. Потом ей осталось недолго: мы принесем ее в жертву. Сегодня же, сынок.