Мама промокает тряпкой для пыли уголок глаза. Она потихоньку плачет. Конечно. На нее нахлынули воспоминания.

— Это был великий человек, — говорит она, словно бы бросая мне вызов.

— Да, ты права, мама.

Она улыбается мне, берет за руку, гладит.

— Прав был твой отец.

Был ли он прав? Я спрашиваю себя об этом. Я достиг возраста, когда проверяют свои взгляды противоположными. Таков закон жизни: нужно убедиться, что ты на правильном пути, чтобы не остаться в заблуждении до конца своих дней. И вот ты примеряешь иные точки зрения, мнения врагов, другие перспективы. Нелегкое упражнение, но необходимое.

Так был ли прав мой отец? Что, если бы исчез королевский дом в Марокко, и его заменило бы республиканское правление, такое же, как во Франции? Всем ли странам подходит демократическое правление? Вот примеры — Иран, Афганистан. Там уничтожили одну диктатуру и установили другую, еще более кровавую. Стали ли иранцы счастливее, сменив указующий перст мегаломаньяка-шаха на мертвящий обскурантизм аятоллы?

Вопросы, сомнения. Сквозь эти вопросы пробивается, в конце концов, свет ответа. И озаряет сознание. Ослепляет. Оставляет тебя слепцом.

2000 год. XXI век не принес нам чудес. Ожидания не оправдались. Как, впрочем, обманули все предсказания, в которые в юности мы вкладывали свои надежды, желание перемен, сумасшедшие мечты. Нет летающих машин, межпланетных путешествий, не решена проблема голода, не побежден рак.

Прощание с иллюзиями — вот звезда, которая засветилась над грядущим десятилетием.

Переговоры Эхуда Барака и Ясира Арафата в июле 2000-го определят, что нас ждет.

Мир. Но безрадостный. И все-таки со вздохом облегчения. Словно весть о выздоровлении после долгой болезни. Или о ремиссии. Но у этого мира горький вкус, в нем нет искренности, потому что Эхуд Барак принял все условия.

— Гадость какая! — бушевал Давид. — Он им отдал все! Даже Иерусалим!

— Такова цена мира, — с присущим ему фатализмом отозвался Марк.

— Ты прекрасно знаешь, что они не хотят мира. Им нужна солидная база, чтобы собраться с силами и потом обрушиться на Израиль. Они это не скрывают.

— А вот я так не думаю, — вмешался я. — Я не такой пессимист, как ты.

— Израильтяне, во всяком случае, говорят именно так.

— Да, так говорят израильские экстремисты, — уточнил я устало. — Ты можешь мне объяснить одну-единственную вещь: почему во Франции ты анализируешь каждое слово политика с учетом того, к какой партии он принадлежит, а как только речь заходит об Израиле, любое высказывание кажется тебе истиной. Там тоже есть левые экстремисты, есть правые экстремисты и множество других партий с совершенно противоположными мнениями, но с одинаковой ненавистью друг к другу. Однако для тебя, как для большинства французских евреев, мнение любого израильтянина — истина в последней инстанции.

— Ну правильно! Поливай меня грязью, я во всем виноват!

Мишель вмешался.

— А по-моему, Барак принял все условия под нажимом Клинтона. Американец хочет закончить президентский срок личной победой.

— Повторяю еще раз: мы судим обо всем, не имея полноценной информации. Она у нас частичная, полученная от СМИ. Что конкретно мы знаем о договоре? Мы знаем только об угрозах, висящих над Израилем, реально судить о которых может только генеральный штаб.

Дан, молчавший до сих пор, удивился:

— И что из этого? По этой причине мы должны заткнуться? Раз у нас нет доступа к секретной информации, мы не имеем права иметь собственное мнение и высказывать его? Аргумент мне кажется несостоятельным.

Выступления Дана стали раздражать меня до крайности. И вообще, в нашей компании наметился раскол. С одной стороны, Давид, Дан и Мишель, их позиция приближалась к израильским правым. С другой — Натан, Марк и я больше прислушивались к лейбористам. Позиции, мнения были более или менее всякий раз ясны, а вот страсти накалялись.

— Я этого не говорил, и ты это прекрасно знаешь. Я стою на точке зрения, которую высказал: если Барак так поступил, то у него были для этого реальные основания. Я ему доверяю, и больше ничего. У мужика героическое прошлое. Он миллион раз доказал свою преданность родине. Неужели ты думаешь, что он пойдет на риск и даст палестинцам шанс уничтожить собственный народ? — Дан пренебрежительно мне улыбнулся и проникновенно взглянул на Давида. Но Давида смутил этот как бы заговор против меня, и он не ответил Дану таким же проникновенным взглядом. Мы же дружили с Давидом с детства. И даже если придерживались теперь разных мнений, ссориться со мной он не хотел.

— Эхуд Барак мог не согласиться делить Иерусалим? Но премьер-министр Израиля находился в позиции силы! Иерусалим! Ты видишь это?

Марк поднялся и стоял над столом, раскрыв ладони. Я слишком хорошо знал Марка, чтобы не понять: он в очередной раз хочет помирить нас.

— Послушай, в позиции Барака есть много преимуществ. Он подтверждает волю Израиля к примирению, палестинцы подписывают, мир аплодирует мудрости израильтян. Теперь о будущем. Первая гипотеза оптимистическая: палестинцы живут с нами в мире. Отлично! Израильтяне учатся с ними ладить, общаться, торговать… В стране воцаряется мир. Да, нам это стоило Иерусалима, но если мы живем в мире, то весь Иерусалим для нас открыт. Вторая гипотеза пессимистическая: палестинцы создают собственное государство, вооружаются, сплачиваются и объявляют войну Израилю. Вы думаете, Израиль будет дремать? Он мгновенно их раздавит, вновь возьмет контроль над всей территорией и объявит всему миру: «Ну что? Убедились? А мы вам говорили! Мы сделали все, а они не сдержали своих обещаний! Теперь пошли вон! Мы будем действовать, как считаем нужным!»

Мы задумались над тем, что сказал Марк.

— И третья гипотеза, реалистическая, — вновь заговорил Дан. — Мы начинаем с того, что говорим: «Пошли все вон!» И отправляем всех палестинцев в их родную страну Иорданию. Вы понимаете, мужики, что купились на их манипуляции? Не было никогда палестинского государства! Они иорданцы, эти парни, иорданцы, и больше ничего. Палестиной именовалась территория, но на ней не было управляемого государства со своей культурой и историей. Иначе куда девались следы этого великого народа? Где руины удивительной палестинской культуры? Покажите мне их! Все народы, имевшие свою землю и историю, оставили следы своего проживания!

Меня удивила злобность тона, слова эти я уже слышал много раз. Точно так же, как Натан и Марк, которые сидели, качали головами и пожимали плечами.