Молчание.

В у к о в и ч. Гром в эту пору!

Х р в о е. Гляньте-ка вы на этих героев! Грома испугались! Давайте станцуем наше старое боснийское коло, до полуночи еще есть время! Ну, у кого не трясутся коленки!

В у к о в и ч. «Как во добро старо время бана Кулина…»

Гости в масках берутся за руки и танцуют коло. Руки, согнутые в локтях под прямым углом — как изображают их на стечках, — держат над головой и танцуют, передвигаясь легкими прыжками.

В с е (поют, разделяя слова на слоги).

«Кулину бану — войско,

Войско,

Кулину бану — войско.

А королю — держава,

Держава,

А королю — держава.

Темной дубраве — олени,

Олени,

Темной дубраве — олени.

Нашему небу — души,

Души,

Нашему небу — души.

Синему морю — реки,

Реки,

Синему морю — реки».

В у к о в и ч (отпуская руку Елицы, которая танцевала рядом с ним). Прости, госпожа, у меня колени дрожат.

Полночь. Бой часов. Мелодия.

Х р в о е (хватает Елицу за руку).

«Только лишь мне — дорогая,

Мне лишь,

Только лишь мне — дорогая».

Елица вырывается и бросается к  Т в р т к о, который появился на верхних ступенях лестницы. Останавливается несколькими ступенями ниже Твртко. Все замирают. Священники выходят вперед. Хрвое сбрасывает маску.

Т в р т к о. Нет, нет, не надо! Не сбрасывайте масок, господа! Если бы видели, как они вам идут, вы бы никогда их не снимали! Воеводы мои, князья, жупаны, придворные! Святые отцы! Гости мои! Как хорошо вы плясали. Как весело пьете за здоровье друг друга. Я слышал, что все вы в сборе.

Х р в о е. Что ты решил, Котроманич?

Т в р т к о (стоя рядом с престолом). Господа из русага просили меня, чтобы я нынче ночью принял решение, чтобы я избрал веру для Боснии. Мои благородные господа, я принял решение. Я решился, господа!

М о м и р (не в силах сдержать волнение, срывает маску, становится на колени и целует полу одежды Твртко). Твртко! Сын Боснии! Единственный! Ты ведь нашу веру, боснийскую, богомильскую, избрал, правда?

Ф р а н ц и с к а н е ц (пронзает Момира ножом). Пес богомильский! Я поклялся сделать это! Бог мне свидетель!

Гости с криками разбегаются.

Твртко вонзает нож себе в грудь, но этого никто не видит, потому что все смотрят на Исайю, который бросается на Турка. Оба без масок.

И с а й я. Мщение! Мщение! (Кинжалом пронзает Турка.) Антихрист!

Т р и п е. Не надо, люди! Что с вами?

Турок приподнимается и закалывает Исайю. Тот вскрикивает. Оба падают в смертельном объятии.

И с а й я (протягивая крест). Не забывай православие, Твртко… Крест…

Т в р т к о (придерживая нож в груди). Видите, воеводы мои?.. А я приказал, чтобы все веселились! Посмотрите, сколько пролито боснийской крови… (Падает. Елица, вскрикивая, поддерживает его.)

Х р в о е (подбегая, чтобы помочь Елице). Не надо, не надо, Твртко! Не надо! Нет! Одно слово, Твртко! Только одно слово! Он еще дышит! Что ты хотел сказать?

Ф р а н ц и с к а н е ц (складывает руки в молитве и поднимает глаза к небу). Всевышнего спрашивай, чего он хотел…

В л а д о е (к Трипе). Бежим из этого ада, побратим! (Исчезает.)

Т р и п е (уходя за ним). Да поможет им бог!

Ф р а н ц и с к а н е ц. Так судил господь!

Х р в о е (словно загипнотизированный, отходит от Твртко — его привело в себя восклицание Францисканца). Какой бог? (Выхватывает меч и закалывает Францисканца.) Твой? Чей бог?.. (Мечется от одного трупа к другому.) Может быть, твой бог, Турок? Или твой, Исайя? Или наш бог, Момир? Какой бог? Чей бог?.. Дабиша? Старый мой Вукович! Чей бог?..

Все опускают головы.

Е л и ц а (причитает). Ой, да горе мое, горе мое!

Все отчетливее звон часов, мерный отсчет времени.

Мрак опускается на Боснию…

Остаются освещенными только часы — время.

З а н а в е с.

1967

Джордже Лебович

АЛЛИЛУЙЯ{33}

Драма в трех частях, двадцати четырех эпизодах

Перевод с сербскохорватского Н. ВАГАПОВОЙ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Пипл,

Сипка,

Зеро,

Юстус,

Зола,

Мойше — бывшие лагерники.

Майор — начальник госпиталя «Святой Рафаэль».

Взводный.

Студень,

Ушастый — санитары-военнопленные.

Феферона — старшая сестра госпиталя.

Нанита,

Пепи,

Возчик,

Священник,

Человек с трубкой,

Мальчик с саблей,

Первый мальчик,

Второй мальчик,

Третий мальчик — люди из внешнего мира.

Выздоравливающие пациенты госпиталя.

Сержант.

Солдаты.

Действие происходит сразу же после войны, на территории побежденной страны.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Во дворе госпиталя пусто.

Госпитальные часы бьют семь.

Тишину разрывает резкий, металлический голос из репродуктора: «Доброе утро! Командование армии-освободительницы желает нашим пациентам, бывшим узникам концлагеря, приятного пребывания в госпитале «Святой Рафаэль» и скорейшего выздоровления!»

Голос из репродуктора сменяется легким бравурным маршем.

ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ

Больничная палата.

Комната с белыми стенами, в ней — семь железных кроватей и длинный стол со скамьей.

На одной из кроватей, в углу, видна неподвижная фигура  Й о й о, укрытая одеялом.

Доносятся звуки марша из репродуктора.

В палату входит  П и п л. В руках у него поднос, на котором большая чашка, масло и хлеб. Это мальчик лет шестнадцати, с бледным, истощенным лицом, на котором выделяются большие тревожные глаза.

П и п л (на ходу). Йойо! Хватит спать! Завтрак! (Ставит на стол поднос, берет с него чашку и подходит к кровати Йойо.) А ну-ка, Йойо, выпей молока. (Ставит чашку на край кровати, идет обратно к столу. Берет толстый ломоть хлеба и начинает ложкой намазывать на него масло.) Надо есть, если хочешь поправиться.

В палату неслышно входит  З е р о. Это крепкий, коренастый мужчина с толстой шеей и загорелым лицом. Весь его облик дышит здоровьем. Однако держится он в полной противоположности со своим внешним видом: он весь какой-то подавленный, растерянный, он всегда смотрит вниз. Зеро в нерешительности останавливается посредине палаты, точно не зная, куда себя деть. Пипл не замечает присутствия Зеро. Он снова подходит к постели Йойо, теперь уже с куском хлеба.

П и п л. Йойо, ну как тебе не стыдно! Проснись наконец! Юстус будет сердиться. (Трясет за плечо неподвижное тело под одеялом.) Да просыпайся же… (Наконец понимает… и быстро отдергивает руку. Задел чашку, стоящую на кровати, она со звоном падает на пол.)

З е р о (безразлично). Умер.

Пипл только теперь замечает Зеро.

П и п л (с ожесточением обрушивается на него). Сам ты умер! (Сердито отталкивает Зеро.) Уходи, Зеро! Ты слышишь? Убирайся!

Зеро с побитым видом идет к своей кровати и садится на нее, уставившись на Пипла.

Пипл неуверенным движением поднимает чашку, не сводя глаз с кровати Йойо.

В дверях появляется  С и п к а. Это человек средних лет, худой, с проседью в волосах, лицо у него все в морщинах, взгляд задумчивый. Изо рта у него