Луч фонарика двинулся дальше.

Платон прибыл на место.

Луч устремился вдоль длинного туннеля над лежащей фигурой Ричера. Однако рассеянный свет выхватил его из темноты. Платон застыл в ярде от Джека. Всего лишь на долю секунды. Ричер это почувствовал. И воспользовался дарованным мгновением, чтобы выбросить правую руку вперед — словно отчаянный бросок с дальней части поля, когда игрок противника уже совсем рядом с базой. Длина «Мэглайта» составляла полтора фута. Тяжелый сплав, четыре большие батарейки. Поперечная штриховка корпуса. Удобная хватка. Яростное ускорение, громадный рычаг. Мышцы, ярость и гнев. Геометрия и физика.

Фонарик Ричера угодил Платону прямо в лоб. Получился удар невероятной силы. В следующее мгновение Джек развернул бедро и сделал Платону подсечку; тот рухнул на пол. Ричер перевернулся на спину и через мгновение оказался на Платоне.

Мир снова повернулся. Горизонталь стала вертикалью, а вертикаль — горизонталью. Теперь высота Ричера перестала быть недостатком. На самом деле, они с Платоном полностью поменялись местами. На полу большой парень побеждает всегда.

Ричер начал наносить тяжелые удары по лицу Платона — один, два, три, жесткие и яростные. Затем его рука метнулась к «Хеклеру» и оказалась там одновременно с рукой Платона. Они начали отчаянную борьбу. Платон оказался феноменально сильным для человека таких размеров. И совершенно нечувствительным к боли. Левая рука Ричера удерживала автомат, правая наносила удары по голове. Четыре, пять, шесть. Платон отчаянно вырывался, дергаясь то вправо, то влево. Ричер находился наверху, используя свою массу в двести пятьдесят фунтов, но с трудом удерживал такое положение. Платон рычал и кусался, извивался и пытался вывернуться. Ричер ударил нижней частью ладони Платона в нос, затем три раза затылком о бетон. Четыре.

Никакого результата.

Платон пытался наносить удары ногой в пах Ричера, словно плыл на спине. Ричер зафиксировал «Хеклер и Кох» и с силой врезал правой по ребрам Платона. Тот закашлялся, на губах запузырилась кровь. Он согнулся в поясе и попытался достать Ричера головой, но тот перехватил лицо Платона гигантской ладонью и со страшной силой впечатал его головой в пол.

Глаза Платона остались открытыми.

И вдруг: плеск и шум хлынувшей жидкости. Громкий, интенсивный и неустанный. Словно заработал пожарный шланг. Десять пожарных шлангов. Сто пожарных шлангов. Как водопад. Рев. Запах керосина. Ричер, продолжая держать левую руку на автомате, правой нашарил фонарик Платона, нажал ему локтем на горло и посветил лучом в сторону звука.

Жидкость лилась из ближайшей вентиляционной шахты. Мощным, затопляющим потоком. Сотни галлонов. Настоящее наводнение. Керосин ударялся о бетон и растекался по полу во все стороны. Как озеро. Как водопад. Через несколько секунд весь пол уже был мокрым. Воздух наполнился парами керосина. Луч фонарика дрожал, освещая диковинную картину.

Топливо для реактивных двигателей.

И оно продолжало литься, словно кто-то открыл гигантский вентиль. Непреодолимый поток, как будто прорвало дамбу. Платон отчаянно заерзал и умудрился освободить горло от локтя Ричера.

— Проклятье, что происходит? Образовалась течь?

— Это не течь, — сказал Джек.

— А что тогда?

Ричер наблюдал за потоком. Сильным и непрерывным. И пульсирующим. На поверхности работал мощный насос. Два шланга в одной шахте. Один вверх, другой вниз. По одному керосин поднимался наверх, другой выливал его вниз.

— Что это? — спросил Платон.

— Это тройное предательство, — сказал Ричер.

У него уже заболела голова от паров керосина, глаза начали слезиться.

— Что? — спросил Платон.

— Русский купил часть твоих парней. С тобой кончено.

— Ты думаешь, они смогут меня утопить?

— Нет, — покачал головой Ричер. — Они не собираются тебя топить.

— Здесь слишком много свободного пространства. Пять тысяч галлонов заполнят не более чем два дюйма.

— Они собираются тебе сжечь.

— Ерунда.

Ричер не ответил.

— Как? — спросил Платон. — Бросят вниз горящую спичку? Она погаснет.

Джек не ответил. Платон вырвался и поднялся на колени. Из его сломанного носа и изо рта текла кровь. Один зуб был сломан. Один глаз закрылся. Обе брови рассечены.

Он положил руки на «Хеклер и Кох».

А потом убрал их.

Ричер кивнул.

— Даже не думай, — сказал он. — Вспышка из дула, когда воздух полон парами керосина? Ты хочешь им помочь?

— Как они это сделают? — спросил Платон.

Джек не ответил. Он думал. Представил, что происходит на поверхности, прикидывал различные варианты.

Увидел то, что видят они.

Стал ими.

Не спичка.

Платон был прав.

Спичка погаснет.

Парень с места 4Б завел двигатель грузовика, предназначавшегося для борьбы с обледенением, развернул руль и поехал на восток к верхнему крайнему углу посадочной полосы. Пятьдесят ярдов, сорок, тридцать, двадцать. Он снова повернул руль, описал полукруг, его напарник с места 4А спрыгнул с пассажирского сиденья, наклонился, схватил сигнальную шашку у основания и выдернул ее из бетона. Отодвинув подальше сияющий огонь от своего тела, он снова сел в грузовик, но дверь закрывать не стал, держа пылающий факел на расстоянии вытянутой руки. Тот продолжал ярко гореть, но начал мерцать. Грузовик помчался обратно. Пятьдесят ярдов, сорок, тридцать.

Керосин продолжал заполнять тоннели. Казалось, ему не будет конца. Жидкость лилась и лилась. Вентиляционная шахта напоминала кран в ванной, только увеличенный в сто раз. Ричер стоял на коленях, его брюки промокли. Топливо уже поднялось на полдюйма. Пары стали еще более плотными, и дышать было все труднее.

— И что мы будем делать? — спросил Платон.

— Как быстро ты сможешь бежать по ступенькам? — спросил Ричер.

Платон поднялся на ноги.

— Быстрее тебя, — сказал он.

Они стояли лицом к лицу, нос к носу, Ричер на коленях, Платон во весь рост.

— Я так не думаю, — сказал Джек.

«У меня будет полно времени для чтения, когда эта суматоха уляжется».

Ричер нанес апперкот, стоя на коленях. Колоссальный, примитивный, первобытный удар, берущий начало от центра земли, через влажный бетон, его колено, бедро, торс, плечо, кулак, через каждый мускул и жилу, в полном соответствии с гармонией движения.

Челюсть Платона была раздроблена, голова дернулась назад, как у тряпичной куклы. Долю секунды он держался на ногах, потом беззвучно рухнул вниз.

Ричер почти не сомневался, что он был мертв, когда коснулся пола.