— Это понятно. Но вы же вспомнили, сколько раз ударили?

— Нет. Просто мне так кажется.

Принесли заказ. Джанет набросилась на еду с такой жадностью, будто ничего не ела как минимум неделю — похоже, так оно и было, — а Энни принялась не торопясь копаться в своей тарелке. Открытый пирог был сыроват, а салат — совсем несоленым, но чего можно ожидать в заведении, которое посещали в основном мясоеды. Энни утешала себя тем, что имеет возможность полюбоваться отличным видом. Самолет оставил высоко в небе белый след в виде громадной восьмерки.

— Джанет, — снова обратилась к ней Энни. — Все же что бы вы хотели изменить?

— Если можно… только то, что ударила его… два или три раза?

— Четыре.

— Ну пусть. А вскрытие выявило… сколько?..

— Девять.

— Все правильно.

— Вы помните, что нанесли ему девять ударов?

— Нет. Я не о том.

Джанет отрезала кусок баранины и, почти не разжевав, проглотила. Энни подцепила на вилку листик салата.

— А о чем тогда вы говорите, Джанет?

— Думаю, что потеряла счет ударам, вот о чем.

— Хотите заявить об ограниченной вменяемости? Не знаю, поддержат ли вас судебные психиатры…

— Да нет же! Видите ли, я понимала, что происходит, но была напугана и очень переживала за Денниса, поэтому я… Не знаю, может, надо было прекратить, после того как я пристегнула его наручниками к трубе…

— Так вы и после этого его били?

— Да. И думала при этом: получай за Денниса, скотина. Я просто не помню, сколько раз его ударила.

— Вы понимаете, что должны прийти в полицейский участок и исправить показания?

Джанет подняла брови:

— Конечно. Я ведь коп. Пока еще, — и, отведя глаза, посмотрела на долину.

Ей так хотелось, чтобы здесь, сейчас, рядом оказался человек, который хотя бы попытался понять ее, Джанет, пока жизнь не превратилась на суде в шумное представление.

Дженни Фуллер и Бэнкс выбрали для обеда менее экзотическое место, а именно паб «Куинс армс». Заведение было переполнено туристами, но им удалось занять маленький столик — такой маленький, что они едва разместили на нем тарелки с ростбифом и йоркширским пудингом и свое питье. Им повезло, что они успели до двух часов — в это время в пабе прекращают подавать еду. Дженни заказала пинту лагера, а Бэнкс — пинту шанди, поскольку ему еще предстоял допрос. Вид у него по-прежнему усталый, подумала Дженни, постоянные мысли о расследовании мешают ему заснуть вовремя и часто будят по ночам. К тому же добавились переживания из-за беременности Сандры.

Дженни и Сандра в свое время приятельствовали. Тесной близости между ними не было. Дженни часто ездила в Америку, потому довольно редко виделась с Сандрой, и сейчас даже не рассчитывала, что они возобновят знакомство. Если бы ей надо было принять чью-то сторону — такой выбор приходится делать многим людям, — она выбрала бы Алана. Дженни всегда считала их брак прочным, хотя бы потому, что Алан отверг ее, когда она пыталась его соблазнить — это было для нее в новинку, — однако, как выяснилось, она ошибалась. Хотя она никогда не была замужем, Дженни, наверное, была первой женщиной, которая призналась, что не особенно разбирается в вопросах брака, а внешние признаки не всегда отражают сумятицу и разброд, которые царят в душах супругов.

Поэтому Дженни не могла даже предположить, что творилось в голове Сандры. Алану тоже было неизвестно, когда Сандра встретила Шона, до или после разрыва с ним, а может, именно он и явился реальной причиной их расставания. В этом Дженни сомневалась. Как и большинство проблем, эта не возникла в одночасье и не появилась из-за Шона. Шон был не более чем подвернувшимся выходом из ситуации, назревавшей в течение многих лет.

— Так что ты говоришь, какая машина? — спросил Бэнкс.

— Голубой «ситроен».

— Номер ты, конечно, не запомнила?

— Должна признаться, даже в голову не пришло. Да и зачем? Я увидела ее в Олдертхорпе: припарковалась рядом. А когда отъехала от Сперн-Хед, она все время держалась немного позади, чтобы постоянно видеть мою машину.

— И где ты ее потеряла?

— Да я и не теряла. Я заметила, что машина отстала, когда свернула на дорогу М62, к западу от Гулля.

— Водителя не разглядела?

— Нет. Даже не знаю, кто был за рулем, мужчина или женщина.

— Какие у тебя планы?

— Мне надо сделать кое-какую работу для университета, и завтра у меня там аудиторные занятия. Я могу перенести их, но…

— Не надо, — сказал Бэнкс. — Тем более что Люси Пэйн освободили. Теперь спешить некуда.

— Тогда во вторник или в среду я смогу поговорить с Китом Мюрреем в Дареме. А потом с Лорой в Эдинбурге. Я работаю над профилем Линды-Люси, но мне не хватает некоторых подробностей.

— Каких?

— В этом-то вся проблема. Если б я знала! У меня такое чувство, будто я что-то упустила. — Заметив, каким настороженным стало лицо Бэнкса, она похлопала его по руке. — Да не волнуйся, никаких интуитивных озарений в профиле не будет. Я просто делюсь с тобой.

— Ну ладно.

— Ты бы назвал мою проблему недостающей связью. Не могу нащупать связь между детством Линды и вероятностью участия Люси в похищениях и убийствах.

— Такой связью может быть сексуальное насилие.

— Да, многие из тех, кто подвергся сексуальному насилию, сами становятся насильниками — это своего рода цикл, — и, судя по рассказу Морин Несбит, Линда уже в одиннадцать лет была хорошо осведомлена в вопросах секса. Но если рассматривать эти факты по отдельности, мы не приблизимся к разгадке. Я лишь могу предположить, что ситуация могла бы выработать у Люси некую психопатологию, сделавшую из нее податливую жертву такого человека, как Теренс Пэйн. Людям свойственно повторять ошибки и многократно делать неправильный выбор. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на историю моих взаимоотношений.

— Уверен, что настанет день, когда ты сделаешь правильный выбор, — с улыбкой произнес Бэнкс.

— Встречу рыцаря в сияющих доспехах?

— Так ты этого желаешь? Того, кто одержит победу в сражении за тебя, после чего возьмет на руки и отнесет наверх, в башню?

— А что, мне нравится.

— Я-то считал тебя феминисткой…

— Боже упаси! Это, кстати, вовсе не значит, что я не могу биться вместо него, а потом взять на руки и затащить наверх, правда на это мне потребуется целый день. Да и вообще, разве женщина не имеет права помечтать?

— Имеет, конечно. А тебе не приходило в голову, что покладистой жертвой была вовсе не Люси Пэйн, а ее супруг?

— Такого случая в моей практике еще не было.