Джейд засмеялась. Стремление занять лучший столик в ресторане она никогда не могла понять.

– У тебя шикарный вид, малышка, – объявила Беверли. – Ну, давай, рассказывай мне все про мертвого англичанина и контракт с «Клауд». Ходят слухи, ты перебралась в страну супердолларов. Врут или правда?

– Вроде бы правда, – скромно призналась Джейд.

– Лафа!

– А у тебя как?

Беверли ухмыльнулась.

– Собираюсь стать кинозвездой. Кайф, да?

– Если тебя это греет, конечно.

– Еще как. В двух фильмах я уже снялась – ничего особенного. Но на этой неделе я поменяла агента – заключила контракт с Зеппо Уайтом. Он мне все устроит. Он буйный, мужиковатый, как моряк, и я его обожаю! У него все кипит под руками! Я вас познакомлю, ты тоже в него влюбишься!

– Сомневаюсь.

– Чего?

– Голливудские мужчины меня не возбуждают. Они все похожи на свои тачки, а стало быть, для меня на одно лицо – «Порш» и «Порш»! Беверли заухала от восторга.

– Я не имею в виду, что ты захочешь с ним потрахаться. Он – как озорной щенок. Когда начинает лаяться – есть что послушать. И ужины клевые закатывает – вечеринки то есть.

Беверли остановилась, чтобы обменяться поцелуями с интересным мужчиной в белом свитере и брюках под пару. И туфли белые, а по контрасту – ровный шоколадный загар. Его спутница была постарше, чопорная особа. Она ткнула его в спину – поторапливайся! Знакомство с двумя ослепительно красивыми фотомоделями ее не интересовало.

– Пенн Салливен. Мы с ним вместе берем уроки актерского мастерства, – объяснила Беверли, когда пара удалилась. – А дамочка с ним – Фрэнсис Кавендиш, агент по подбору актеров. Спорить буду, сегодня она подберется ему в штаны!

– Ты знаешь весь Голливуд?

– Только тех, кто что-нибудь значит.

В обществе Беверли Джейд отдыхала. Нью-Йорк потихоньку стирался из памяти, она с удовольствием слушала треп Беверли, рассказы об общих знакомых. Казалось, Беверли знает все и про всех. Это отвлекало от мыслей о Марке. Хотя выбросить его из головы было трудно. И Кори – надо позвонить ему и сказать: пусть строит свою жизнь, как хочет, это его личное дело, любой вариант ее устраивает, лишь бы устраивал его. Сутки она изводила себя, а потом поняла – пусть делает, что хочет. Это его собственная жизнь.

– А вот человек, с которым я хотела бы познакомиться, – заявила Беверли с восхищением в голосе. – Мистер Крупняк. Захария К. Клингер. Хозяин студии «Орфей» – не шутки.

Они смотрели, как дородный мужчина садится за передний круглый столик, а с ним – огненно-рыжая грация и невозмутимая блондинка.

– Оказывается, все-таки здесь есть человек, которого ты не знаешь? – поддразнила подругу Джейд.

– К концу вечера узнаю, – уверенно заявила Беверли. – Вчера, на свадебной вечеринке в честь Силвер Андерсон, я едва с ним не познакомилась. Он сидел за соседним столом, я уже готова была к нему подкатиться, как Мэннон Кейбл и Чак Нельсон схватились не жизнь, а на смерть!

– Шутишь?

– Ты разве не слышала?

– Беверли, говорю же тебе, меня киношная жизнь не интересует даже отдаленно. Почему я должна об этом слышать?

– Потому что, дорогая, надо знать, что происходит вокруг.

– Зачем?

– Хороший вопрос.

Беверли продолжала болтать, но центр ее внимания сместился. Она во все глаза следила за Захарией Клингером. Она хотела, чтобы он ее заметил, и пробудить у него интерес ей удалось довольно быстро. Собственно, он заметил их обеих. Их никак нельзя было назвать серыми мышками. На Беверли был облегающий костюм из красной ткани, фиолетовый кожаный жакет и высокие сапоги, смоляные волосы убраны назад и заплетены в одну длинную косу. Медного оттенка взлохмаченные волосы Джейд обрамляли ее открытое манящее лицо. Поверх короткого вязаного платья был накинут жакет из черной джинсовой ткани, а украшало наряд множество всякого серебра.

Большинство мужчин в ресторане старались делать вид, что не замечают их. Но число ходок в мужской туалет было рекордным – просто чтобы на них посмотреть.

Захария окинул их долгим взглядом.

Беверли, сидевшая к нему лицом, этот взгляд выдержала.

– Играем в глазки? – поддразнила Джейд.

– Да я могу его завести, будь он хоть в другом конце ресторана!

– Можешь или нет – ты никогда об этом не узнаешь, вот в чем беда.

– На твоем месте держать пари я бы не стала.

– Беверли, он же старый.

– И Рейган старый. Я бы к нему в постель так и прыгнула, только бы позвал. Обожаю власть, подружка. Все за нее отдам.

– Да ну тебя!

– Правду говорю. – Она подалась вперед. – А две бабешки с ним – не иначе как проститутки… погоди-ка, вон идет его компания.

В зале появились Поппи и Хауэрд Соломен, а следом – Айда и Зеппо Уайты.

Беверли в секунду вскочила на ноги.

– Зеппо! – вскричала она. – Это я! Твоя новая звездочка!

Зеппо остановился в нерешительности. Что сделать сначала: лизнуть Захарию в задницу или облабызаться с Беверли д'Амо? Он отдал предпочтение Захарии. Один из первых уроков, которые ты усваиваешь в Голливуде: чья задница важнее.

– Минуту, детка, – и он сделал рукой волнистое движение, спеша воздать должное Захарии.

– Кто эти женщины? – вопросил Захария, не обращая внимания на Хауэрда и Поппи, извинявшихся за опоздание.

– Это Беверли д'Амо, – сказал Зеппо. – Очаровательная женщина. Хорошая актриса. Она стоит дорого, но если у «Орфея» что-то для нее есть, я готов провести переговоры.

– А вторая?

– Не знаю. Хотите, чтобы я выяснил?

– Потом. Садитесь. Я готов заказывать.

Беверли плюхнулась в свое кресло и наблюдала за развитием событий издалека.

– Сволочь! – воскликнула она.

– Что такое? – удивилась Джейд.

– Этот хорек не удосужился ко мне подойти. Я это ему припомню.

Потягивая вино, Джейд спросила:

– Тебе не кажется, что ты принимаешь это чересчур всерьез?

– Нет и нет! Голливуд – это зона боевых действий. А я, моя дорогая, признаю только победу!

Светлые глаза Поппи начали пускать лучи по ресторану. Свое новое ожерелье из неограненных рубинов в золоте она носила, как знак доблести. Хауэрд пришел от него в восторг. Правда, пока он не знал цену.

– Спасибо за роскошные цветы, – накинулась она на Захарию. – Вы так внимательны. Орхидеи – это моя слабость. Как вы узнали?