грязь у другого целителя, — очарованная, качнула головой Артемида. — И так легко создал аспару. Он не простой теллари.

— И это прекрасно, — энергия билась внутри Аполлона, разгораясь и слепя. — Закинув дырявый невод в океан своей доброты, ты, сестра, вытянула для нас удивительную рыбу.

— Отец будет доволен! — воскликнула Артемида.

— О да, — согласился её брат.

Афина подошла к Фоксу и накрыла его собой, буквально, обошла его и включила внутрь своего энергетического тела. Он почувствовал, как повисает в воздухе, заключённый в силовую броню.

— Это мой теллари, — сказала она. — И я принесу его отцу.

— Наконец что-то здравое, сестра, — насмешливо кивнул Аполлон. — Эй, смертный.

Он повёл рукой, и в шаге от Стивена открылся нуль-портал.

— Ты исправно служил, не задавал ненужных вопросов и заслужил свободу. Живи и помни о милости олимпиаров.

Стивен посмотрел на Фокса, словно спрашивая подтверждения. Тот кивнул, и бывший теллари исчез в сомкнувшемся портале.

— Мы отправляемся, — провозгласил солнцеликий.

Три техно-бога взмыли вверх, сквозь грохочущие грозовые облака; мелькнул и потерялся белый диск, они взмыли над гигантским штормом, пробивая один слой атмосферы за другим, пролетая сквозь призматическую радугу, покидая стратосферу и возносясь в космос. Планета Рассвет уменьшалась на глазах, секунды спустя она стала как маленькая зелёная драгоценность, висящая в пустоте.

Пространство вспыхнуло, и перед ними возник Арес. Он не промедлил ни доли секунды, а врезался в Аполлона, как раскалённый метеор, и мечом пронзил его насквозь. Титанические разряды энергии носились от брата к брату, они сжали друг друга, оскалились лицом к лицу.

— Благодарность за обман, — рявкнул Арес и вырвал меч.

Солцеликий прерывисто угас, он висел в космосе согнутый и раненый. Но распрямился всё с той же лучезарной улыбкой.

— Как вы не поймёте, брат и сестра? Вся ваша возня напрасна. Столько усилий, а мы всё равно получили то, что хотим. Теллари наш, а твоя кукла будет снова мертва.

В ладонях луны и солнца зажглись боевые имульсы. Афина и Арес были готовы наброситься на них, попытаться сдержать — но старшие переиграли младших.

— Мы запустили планетарный удар час назад, — презрительно сказал Аполлон. — Смотрите.

Он указал на другую половину хемисферы, и все увидели, как падает к Рассвету сверкающая солнечная стрела. Она была слишком сильна, чтобы её остановить, а планета уже слишком далеко, чтобы вернуться и спасти Ану.

Аполлон повернулся к человеку, висящему внутри Афины.

— Не думай, что можешь победить богов, смертный, — насмешливо сказал он. — Будь рад уже тому, что выжил.

Артемида торжествующе усмехнулась.

Одиссей посмотрел на них так, как смотрит настоящий взрослый на заигравшихся жестоких детей.

— Я и не думал здесь выжить, — сказал он, прождав три удара сердца. — Но я уже победил.

Он активировал защитную систему принцессы, и применил операцию «Замена» на Ану и себя. Мгновенная двусторонняя нуль-рокировка поменяла их с Аной местами. Одиссей оказался в капсуле, лежащим, глядя в содрогающееся дождём небо и на алеющую стрелу, которая падала прямо на него. А Ана оказалась внутри Афины, под защитой себя самой и Ареса.

— Нет! — закричал Аполлон, солнечное пламя вздыбилось в нём, рот распахнулся в злобном неверящем крике. Он понял, что сейчас потеряет своё сокровище, своего ручного теллари, который будет убит его же рукой. Он понял, что на это скажет отец.

Артемида выгнулась, выбросила вперёд руку, пытаясь отозвать планетарный удар… Но Одиссей идеально рассчитал время. Стрела пронзила все слои атмосферы, ударила в земную кору и вошла глубоко в сердце Рассвета. Планета содрогнулась и взорвалась.

Последнее, что видел человек, были осколки радуги в переломанных атмосферных слоях. В этой радуге пряталось волшебство, и Одиссею показалось, что за миг до смерти он разглядел его.

Эпилог

Секунду спустя в точке пространства и времени, отдалённой о разлетающихся осколков планеты Рассвет на двадцать тысяч световых лет, на панели управления громоздкого и бронированного старого мусоровоза под названием «Мусорог» дрогнула тёмная капля удивительного вещества под названием теллагерса, также известная как грязь.

Капля дёрнулась, извиваясь как бешеный сгусток, забилась, конвульсивно сокращаясь. Дом был потерян. И огромная масса теллагерсы, рассеянная планетарным взрывом, но совершенно не повреждённая им и не уничтоженная, потянулась сюда, к этой капле. Потянулась домой.

Она скользнула куда-то в изнанку материи и одним вздохом преодолела немыслимые толщи пространства, океаны безбрежной пустоты. Впрочем, это был долгий вздох, занявший немало часов.

Приливные волны вихрящейся разорванной черноты низверглись внутрь, проникая сквозь слабенькое защитное поле старого корабля и сквозь слои его на удивление великолепной брони. Ни то, ни другое было теллагерсе не помехой. Бурлящий поток рваной мглы ворвался в рубку и закрутились, как пульсирующий водоворот.

Грязь была фазово-материальна, то есть, она могла становиться веществом, а могла быть тёмной энергией. И сейчас вся пришедшая теллагерса сплотилась, сгустилась и стеклась в одно вещество, вернее, существо.

Голое человеческое тело было чёрным, словно покрытым тончайшей паутинчатой кожей, но затем грязь без остатка втянулась в него, и взгляду никого предстал молодой, идеально сложенный человек двадцати трёх лет, с упрямыми слегка кудрящимися вихрами и пустой глазницей.

— Неопознанный этноид, раса человек, нейросигнатура отсутствует, опознавательные признаки отсутствуют, уровень угрозы: неясен. Закон свободных территорий Сети предписывает вам…

— Ой, утихни, — фыркнул парень. — Пароль: «Можно дважды войти в одну и ту же реку». Боже, какой я был пафосный.

— Пароль принят. Добро пожаловать, Одиссей Фокс!

— Нет, моё имя теперь будет Иннокентий, запомни, консервная банка.

— Шутка разгадана, а потому не удалась, — чуть помедлив, с достоинством ответил Гамма.

— Развиваешься, — одобрительно усмехнулся Фокс. — Иннокентием звали мою левую пушку, когда я был космическим пиратом. Но об этом в другой раз.

Он с наслаждением потянулся разгорячённым от перерождения телом, ощущая ликование в каждой клеточке. Ну, не буквально в каждой — но радость жизни переполняла молодого человека. Он вставил в глазницу глаз сайн, напялил любимый свитер и расхохотался:

— А штаны-то не напечатал! Вот старый дурак!

— Запускаю печать штанов, — тут же среагировал невероятно сложный и в высшей степени развитый искусственный интеллект.

Чёрный овал, неподвижно спавший на приборной панели, плавно и бесшумно раскрылся, явив миру аспидно-чёрную птицу, гладкие линии которой удачно сочетались с угловатыми чертами и острейшим клювом.

Птица потянулась к человеку раскрыла клюв или, скорее, ужасающую клювчатую пасть, и издала подозрительный вибрирующий вскрик. Парень зажал уши и внезапно заорал ей в ответ, пытаясь попасть в тон. Получилось что-то похожее на:

— Ийййяяяяиооооохххххрррррррщщщщщщщсссзззззззззззздрщ!

Птица с удивлением отступила, качая безглазой головой и как бы оглядывая странного юношу с ног до головы (включая проникающий виброскан внутренностей). Затем она без предупреждения скакнула через