litbaza книги онлайнРазная литератураБольшое сердце - Нина Аркадьевна Попова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 104
Перейти на страницу:
богатыря не возьмет ни пуля, ни бомба. И вот — на тебе! Отца не стало. Несколько дней видел мальчик слезы матери и порой, не вытерпев, забирался на чердак дома и подолгу плакал сам. А вскоре, при отступлении, Миша потерял и мать. Восприимчивая детская память навсегда запечатлела разбойные налеты вражеских стервятников на колонны отступавших людей, треск пулеметных очередей, потрясающие разрывы бомб. При очередном таком налете Мишина мать бросилась с дороги в сторону и упала, как подкошенная…

Все годы войны Миша с такими же, как он, осиротевшими ребятами скитался по разным местам. Беспризорная жизнь глубоко изранила детскую душу, и эти раны долгие годы давали о себе знать, проявляясь в беззаботности, непослушании, упрямстве, болезненном отношении даже к полезным советам. Миша забыл о родительском внимании и ласке, стал черствым, раздражительным мальчиком.

Когда война кончилась, Медведев некоторое время находился в детдоме. Потом работал учеником в небольшой сапожной мастерской. Мастер, с которым ему пришлось работать, был резким и грубым человеком. Он никогда не интересовался, как Миша живет, что думает делать в дальнейшем. Мастер знал одно — побольше заработать.

Так прошли годы до призыва в армию. Вполне взрослым Михаил Медведев почувствовал себя только на медицинской комиссии. Военный врач, низенький и полный, внимательно осмотрев новобранца, сказал: «Медведев, говоришь? Похоже, похоже, детинушка. Добрый солдат будет из тебя. Годен по всем статьям. Иди, брат, служи верой и правдой!» С мыслью «быть добрым солдатом» Медведев прибыл в часть.

— На службу в армии Медведев большие надежды возлагал, — продолжал Колосков. — Теперь, говорит, развернусь, покажу свою силу… А вышло не так, как думал. С первых дней пошло все наоборот, шиворот-навыворот. Кто в этом повинен — сказать трудно… Помню один случай, после которого Медведев стал неузнаваем. Шли мы в парк на уборку. Впереди Медведев. Шагает редко, размашисто, шаг широченный, по метру. Трудно к такому шагу пристроиться. Старший сержант Мухин подошел к Медведеву и со злостью сказал: «Эй, ты, дылда, отрастил ноги, а управлять ими не умеешь. Иди как следует». Медведев крепко обиделся на эти слова. Ничего не сказал, но как-то сразу осунулся весь и посерел. И улыбка с лица его исчезла, и вялость в нем появилась, точно после тяжелой болезни. А тут этот случай с дневальством. Вздремнул, конечно, это ясно. Наказать надо было. Но так, чтобы Медведев понял, что правильно наказан. А он не понял, потому что толком ему никто не объяснил… Обида в человеке — что инфекция. Не обрати на нее внимания — она так разгуляется, что не сразу удержишь. Вот в Медведеве и сидит эта обида… Он все свое детство прожил без хорошего ласкового слова… И у нас такого слова не услышал…

Мне понравилась рассудительность Колоскова — искренняя, смелая и, как видно, правдивая. Я подумал: действительно, в жизни бывает так. Люди далеко не одинаковы по своей восприимчивости. Одни на грубость не обращают никакого внимания. Может, по привычке. Другие возмущаются, выражают свою неприязнь к ней открыто и порой тоже грубо. Третьи воспринимают ее болезненно, даже теряются перед грубостью, ждут возможности хоть как-нибудь отомстить за нанесенную обиду.

Пока Колосков рассказывал о Медведеве, капитан не проронил ни слова, выкурил две папиросы. И когда кончилось это повествование, он глубоко вздохнул, словно хотел освободиться от какой-то невидимой тяжести, давившей его.

* * *

Служебные дела не позволили мне еще раз встретиться с капитаном Банниковым. На следующий день я был вызван в штаб округа. Вскоре пришлось уехать в один из отдаленных гарнизонов и пробыть там почти месяц. Время приближалось к осени, лагерный период закончился, и мысли мои о Медведеве, которые так неотступно преследовали вначале, постепенно отдалялись, и я в конце концов забыл об этом солдате. Да это и не удивительно. Мы, штабные офицеры, мало касаемся подобного рода жизненных явлений. Нас интересует больше всего состояние дел в масштабе подразделений, частей в той или иной области боевой подготовки…

Как-то зимой вместе с газетами на мое имя принесли небольшой пакет в синем конверте. Вскрыв его, я немало был удивлен. Это писал капитан Банников.

«Уважаемый товарищ подполковник!

Извините, что отвлекаю вас от важных дел. Но я не мог вам не написать. Ваш разговор со мной навел на многие размышления. Действительно, непонимание между людьми создает серьезные препятствия и в отношениях, и в работе. Почему оно возникает? Потому что мы, командиры, занятые по горло служебными делами, за общим числом людей не замечаем порой отдельного солдата. Чем он живет, о чем думает, о чем мечтает. Эта, можно сказать, вторая и очень важная сторона дела остается для нас подчас неизвестной. Помните, вы спросили меня о Медведеве? А я о нем ничего путного не мог сказать. Если бы я знал о нем все, что положено мне знать, если бы я хоть раз поговорил с ним как старший товарищ, как друг, вам, наверное, не пришлось бы так долго убеждать меня.

После Вашего отъезда говорил с Медведевым. Ваши предположения оказались верными. Какая все же большая сила таится в живом слове, в товарищеском обещании. Я понял, что любого человека поднять можно при помощи этих средств. Медведев встанет на ноги. Точно говорю.

Спасибо, товарищ подполковник, за советы. Надеюсь, еще встретимся».

Свидеться нам довелось. Это случилось через год, когда мне снова пришлось быть в лагере. Дни стояли знойные, и только по вечерам западный ветер приносил прохладу.

На третий день своего пребывания в лагере я решил сходить на батарею капитана Банникова. Вот знакомая мне небольшая лощина, поросшая мелким кустарником, вот кудрявый березняк, а за ним по опушке небольшой густой рощи раскинулся лагерь артиллерийского полка. Перед фронтом полотняного городка, в артпарке стоят дальнобойные орудия. Их стволы, словно колодезные журавли, устремлены в небо. Меня поразила необыкновенная чистота в лагере. Все линейки посыпаны желто-красноватым песком. Белые палатки, ружейные парки и другие помещения в сочетании с зеленью и цветами радовали глаз. У полкового клуба мое внимание привлекла Доска отличников. Один портрет показался очень знакомым. Это был Медведев. Из текста под снимком я узнал, что рядовой Михаил Медведев — отличник учебы и службы, инициатор социалистического соревнования за чистоту лагерного городка. Кратко и скупо рассказывалось и о других хороших поступках молодого солдата, который проявил себя и в караульной службе, и в огневой подготовке, и в общественной работе.

Неужели произошло то, о чем когда-то мечтал Медведев, — «быть добрым солдатом»?

Дежурный по батарее сказал мне, что весь личный состав находится в парке, и

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 104
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?