— Это был психотерапевтический прием, — кивнул я.

— Можно и так сказать.

Мирна Уиммер взяла свой блокнот и притворилась, что читает. У нее на лице было такое выражение, словно она наглоталась помоев.

— Значит, вы занимались этим в офисе. На диване? На столе?

— Это вульгарно…

— Ваше поведение вульгарно.

— Я вам сказал, ей было одиноко…

— И она перенесла немало жестоких утрат.

Мирна Уиммер вздохнула и покачала головой.

— Хорошо, — сказал Гулл. — Я ублюдок. Вы это хотите услышать?

— Давайте вернемся к самому началу. Вы не любите молодых людей мужского пола, но согласились лечить Гэвина Куика.

— Мэри попросила. Парень был направлен к ней, но она оказалась занята, а я как раз закончил курс с одним из пациентов… с очень успешным результатом, должен добавить. Таким образом, у меня образовалось окно. Что бывает крайне редко.

— Почему Мэри попросила заняться Гэвином вас, а не Элбина Ларсена?

— У Элбина неполный рабочий день.

— Слишком занят служением обществу?

Гулл пожал плечами.

— Мэри рассказывала вам, почему именно к ней направили Гэвина?

— Ее бывший муж поспособствовал. Между прочим, он владелец помещения, которое мы арендуем… Отец Гэвина также был арендатором мистера Коппела и рассказал ему об имеющихся у парня проблемах с законом. Но формально направление на терапию ему давал какой-то невропатолог, о котором я никогда не слышал. Гэвин говорил мне, что он стал преследовать женщин из-за травмы мозга.

— Вы в это не верите?

Гулл вместо ответа пожал плечами.

— Можно и без мозговой травмы быть сексуальным агрессором, — сказал я.

Гулл выдохнул:

— Это меня уже утомляет.

— Ох, простите, ради Бога!

— Есть еще что-нибудь? — осведомилась Уиммер.

— Вы много общались с родителями Гэвина? — спросил я.

— Только с отцом, и то однажды. Он пришел вместе с Гэвином на первый сеанс. Мне показалось это не совсем обычным, поскольку в подобных случаях сына, как правило, сопровождает мать. Я спросил про нее мистера Куика, тот ответил, что мать Гэвина плохо себя чувствует.

— Что вы еще узнали от мистера Куика?

— Не много. Я получил краткие сведения о семье. Он казался очень встревоженным из-за сына.

— Значит, у Мэри не было времени для Гэвина, но как только этот парень дал вам отставку, она немедленно взяла его к себе. — Я вопросительно посмотрел на Гулла.

— Полагаю, она выкроила время, чтобы сделать мне одолжение.

— Значит, Гэвин не стал гнать волну?

Молчание.

— Она что-то попросила в качестве компенсации?

— Я согласился взять на себя ночные вызовы в течение двух месяцев.

— Это включало посещение по ночам и Мэри Коппел? — встрял в наш диалог Майло.

Гулл с негодованием посмотрел на него.

— Вопрос поставлен, доктор.

— Мэри была в высшей степени сексуальной особой с соответствующими потребностями, а я имел физическую возможность удовлетворять их. Мы наслаждались друг другом. Я не считаю это грехом.

— Кто убил ее? — как бы между прочим спросил я.

— Не имею никакого представления. Судя по этим вопросам, вы явно полагаете, что мои отношения с Мэри как-то связаны с убийством Гэвина Куика.

— А вы нет?

— Я ничего не полагаю.

— Психотерапевт и ее пациент убиты с разницей всего в несколько дней. Вы никогда не размышляли об этом?

— Размышлял. Только у меня нет ответов.

— Какие-нибудь предположения?

Он покачал головой.

— Девушка, убитая вместе с Гэвином… Вы ее когда-нибудь раньше видели?

— Нет. Я об этом сказал еще тогда, когда вы показывали мне фотографию.

— Этот снимок был помещен во вчерашней "Таймс". Может, он навел вас на какие-нибудь воспоминания?

— Я не читал вчерашнюю прессу.

— Не интересуетесь международными новостями?

— Не особенно. Я не слежу за политикой.

— В отличие от Элбина Ларсена?

— Вы все время ввертываете его имя в свои вопросы.

Я взглянул на Майло. Он казался безмятежным.

Мирна Уиммер подалась вперед, примостившись на самом краешке своего кресла. Ее губы напряглись, плечи расправились.

— Гэвин Куик, теперь Элбин. По-моему, вы про меня забываете, — недовольно произнес Гулл.

— Почему Элбин недавно проинформировал Сонни Коппела, что ваша группа больше не заинтересована в аренде нижнего этажа? — спросил я.

— Больше не заинтересована? Да зачем нам вообще мог понадобиться нижний этаж? Он ведь уже арендован каким-то благотворительным фондом.

— "Черитэбл плэннинг"?

Он кивнул.

— Чем они там занимаются?

— Не имею понятия.

— Вы довольно долго были соседями.

— Никогда не видел, чтобы туда кто-нибудь заходил, кроме Сонни Коппела. Да и тот это делал не очень часто.

— Насколько все-таки часто?

— Один-два раза в месяц. Возможно, это одна из его фирм. У него их несколько.

— Он что, магнат?

— Что-то в этом роде.

— А откуда вы знаете?

— От Мэри. Она заполучила для нас помещение через него. Выполнила всю бумажную работу по аренде.

— Слабый пол взял на себя общее руководство предприятием?

— Мэри была движущей силой. Мы с Элбином… помогали ей советами. Она устроила нам эту аренду, поскольку Сонни все еще был от нее без ума.

— Это вы от Мэри узнали?

— Да. Она рассказывала мне об их отношениях с бывшим мужем и смеялась по этому поводу.

— Вроде как развлекалась за его счет?

— Если честно, ей было на него вообще наплевать.

— И Сонни это в конце концов понял?

Гулл пожал плечами.

— Что конкретно Мэри рассказывала вам о Сонни?

— Вскоре после женитьбы он превратился в жирного червяка. Она никогда не считала его привлекательным, но уговаривала себя, что он может оказаться полезным. Ей нравилось то, что он учился на юрфаке. Потом он провалил экзамен на адвоката, и она начала смотреть на него как на полного неудачника. Это ее слова.

— Неудачник, который стал магнатом.