Стоило только нашим героям допить содержимое своих бокалов, как эмир разразился безудержным хохотом и подал знак страже, которая немедленно обступила его полукругом. Дверь в залу распахнулась, и появился мажордом с десятью воинами, вооруженными арбалетами со стрелами наготове. Эти воины присоединились к телохранителям, направив оружие на гостей.

— Идиоты! — все еще захлебываясь от хохота, воскликнул повелитель. — Неужели вы забыли, что вы в Низари, Красном городе убийц, и я — Верховный убийца? И мне известно все о вашей миссии. Вы здесь, чтобы убить Стоука. Но барон опередил вас: он знает о том, что вы здесь, и поручил мне расправиться с вами… Мои слуги проводили вас до «Зеленой пальмы» не в знак чести, а исполняя мое приказание. Какие вы купцы! Могли бы придумать сказочку и получше. Но я понимаю, что если сам Стоук боится вас, то вы опасные враги. Он, конечно, тоже не лыком шит. Сам султан почитает его. Но почему барон думает, что я позволю приказывать себе как последнему слуге? И какое право он имеет безнаказанно разорять мои земли? Я ему покажу! И в этом вы мне поможете. Вы убьете Стоука, потому что я так хочу. Но помните: у него везде шпионы. Одного я изловил у самых ворот.

Эмир щелкнул пальцами, и мажордом внес в залу корзину. Когда он откинул крышку, достал из корзины ее содержимое и положил на стол, Фэрил зажмурилась и отвернулась: на столе лежала голова в желтом тюрбане: дамна узнала голову странного человека, которого они встретили при входе в город и который, увидя их, убежал.

Риата посмотрела эмиру прямо в глаза и проговорила:

— Если вам известно, где сейчас Стоук, скажите нам — и я клянусь: мы уничтожим гадину.

— Я в этом уверен, — усмехнулся эмир. — У вас просто не будет другого выхода. Можете не сомневаться, я позаботился о том, чтобы вы оказали мне полное содействие. Дело в том, что я отравил ваших детей, а противоядие есть только у меня. — Эмир показал друзьям маленький стеклянный пузырек с голубоватой жидкостью.

У Гвилли все внутри упало, и он крепко сжал руку Фэрил. Разъяренный Урус вскочил с места. Один из стрелков выкрикнул команду: «Хадир!» — а Араван выразительно произнес: «Урус, не надо!» Человек обвел взглядом стоявших наготове арбалетчиков и, поняв, что силы неравны, недовольно опустился на подушку.

— Болваны! — продолжал издеваться эмир. — Вы даже не поняли, как я отравил ваших детей. Вы ждали, когда слуга отхлебнет из чаши, — думали, что напиток отравлен! Яд был в бокалах — в маленьких бокалах. А теперь слушайте внимательно: у вас есть всего неделя, чтобы убить Стоука. Потом действие яда будет не остановить, и ваши дети умрут.

По знаку эмира к варорцам подошли четыре стражника, связали их и увели. Риата, Араван и Урус смотрели, как Гвилли и Фэрил уходят, и в глазах их отражалось глубокое отчаяние.

— Стоук сейчас в горной мечети. За день, если постараетесь, сможете туда добраться, — закончил эмир.

Урус снова заворчал, а Араван произнес:

— Нам понадобятся лошади, наше оружие, некоторое снаряжение, наши вещи и все сведения, известные вам о месте, где засел Стоук.

Эмир махнул рукой в сторону мажордома:

— Абад обеспечит вас все необходимым. А теперь оставьте меня. Да поспешите: время пошло, и жизни ваших детей становятся короче с каждой минутой. Они утекают, как песок через воронку в песочных часах.

Стража обступила друзей, и в сопровождении мажордома их вывели из зала. Позади раздавался раскатистый смех эмира.

Троим друзьям вернули как их оружие, так и оружие варорцев, а также все вещи, которые по приказанию эмира доставили с площадки для верблюдов и из гостиницы, ибо не сомневались в «полном содействии» со стороны пленников. Абад отвел их в комнату, где был сложен весь их скарб, и наши герои достали из своих сумок и сумок варорцев все необходимое: оружие, лекарственные травы, фонарики, кремни и огнива, веревки, снаряжение для лазания по горам и сменную одежду. Сами друзья облачились в свои пустынные одеяния и захватили также кожаные плащи и куртки. Все вещи были сложены в заплечные мешки.

— Абад, — обратился к мажордому Араван, — нам нужны будут лошади, а не верблюды. Они послушнее и понятливее, хоть и производят больше шума.

Абад отдал соответствующие приказания слуге, и тот удалился исполнять их.

Риата закончила приготовления и обернулась к мажордому:

— Мы готовы. Но прежде чем уехать, мне хотелось бы еще раз повидаться с детьми и поцеловать их на прощание.

Абад обвел всех изучающим взглядом и кивнул:

— Хорошо. Но вы пойдете без оружия и говорить будете только по-пелларски.

Риата передала Дюнамис и кинжал Аравану, а сама последовала за мажордомом в одну из комнат цитадели.

Дверь в комнату охраняли двое солдат. Повинуясь жесту Абада, они отошли в стороны, и мажордом открыл дверь. Варорцы стояли у зарешеченного окна. При виде эльфийки они кинулись к ней, и дара, нагнувшись, горячо обняла друзей. Они выглядели бледными и испуганными.

— Мужайтесь, дети мои, — сказала дара. — Мы вернемся за вами. — И прибавила жестом: «скоро».

Эльфийка подняла Фэрил на руки и отнесла ее обратно к окну, выглянула во двор и произнесла с грустью в голосе:

— Мне пора. — Затем обернулась к Абаду: — Я готова.

Она запомнила ваэрлингов стоящими у окна обнявшись и глядящими ей вслед.

Вместе с Араваном и Урусом Риата прошла в конюшню, где они оседлали лошадей — двух меринов и огромного жеребца — и отправились в путь. Вместе с ними поехал солдат, который должен был показывать дорогу.

Позади наших героев с грохотом затворились крепостные ворота.

Фэрил согнулась в три погибели и прошептала:

— Мне что-то нехорошо, Гвилли.

Баккан, весь бледный, протянул руку и погладил ее по голове, а потом со слезами на глазах сказал:

— Мне тоже, милая, мне тоже.

Через некоторое время дверь распахнулась. На пороге появился стражник и осмотрел комнату, за ним следом зашел эмир.

При виде бледных, покрытых потом лиц своих жертв эмир радостно потер руки и улыбнулся:

— Ну что, верите теперь, что я — величайший из убийц? Похоже, яд действует на эльфийских детей так же хорошо, как на людей. Вы умрете на рассвете. Ведь вы же не поверили, что я и в самом деле продлю вам жизнь, глупые детишки? Теперь я, пожалуй, пойду — не выношу страданий. Вам скоро станет совсем худо, так что не стесняйтесь, кричите, мне не жалко. Стены и двери — звуконепроницаемые. Вот еще что: глядите.

Из кармана эмир достал пузырек с голубоватой жидкостью и вылил ее на пол на глазах у потрясенных варорцев.

Гвилли слабо застонал, хотел было подняться — но не смог.

— Ах, дитя, — злорадно улыбнулся эмир, — ну что ты так разволновался? Это же никакое не противоядие — просто подкрашенная водичка! Противоядия не существует, слышите вы, глупцы? Отрава, что разлилась по вашим жилам, — смертельна.