* * *

Джеймс Мелвилл вошел в зал для аудиенций с определенной уверенностью. В конце концов, королева с самого начала попросила его исполнять эту роль, стать ее личным советником. Сначала он был озадачен и неохотно принял эту странную должность, которая, по ее собственным словам, заключалась в указании на ее ошибки, совершенные из-за незнания местных манер и обычаев. Он заверил ее, что обычного здравого смысла и ее опыта при французском дворе будет достаточно, она настояла на своем.

– Я совершила много непреднамеренных ошибок оттого, что рядом не было верных друзей, которые могли бы помочь мне советом, – сказала она. – Придворные льстят монархам и никогда не говорят им правду, потому что боятся оказаться в немилости. Но вы… у вас другая задача, и вы никогда не утратите моей благосклонности – если только не поцелуете мастера Нокса во время одной из его проповедей. Прошу вас воздерживаться от этого!

Теперь Мелвилл должен был исполнить свою тяжкую обязанность.

– Войдите, пожалуйста.

Стражник жестом пригласил его в зал для аудиенций. Он вошел и остановился.

– Дорогой Мелвилл! – Мария вышла из своих покоев с протянутыми руками.

– Ваше Величество!

Она улыбнулась и уселась на трон под королевским балдахином. Однако она выглядела как женщина, которая просто принимает друга.

– Добрый Мелвилл, благодарю за визит ко мне. – Она продолжала улыбаться, и он видел, что ее улыбка была иной, происходившей от какого-то источника радости, скрытого глубоко внутри.

– Светлейшая королева, вы просили меня обращаться к вам каждый раз, когда я почувствую что-либо, что может охладить отношения с вашими подданными. В последнее время…

– Вы так взволнованы, дорогой Джеймс. – Мария сошла с трона и уселась рядом с ним. Ее духи имели тяжелый, обволакивающий аромат. – В чем дело?

Ему хотелось помахать рукой, чтобы отогнать запах. Ее духи пахли увядающими фиалками.

– Ваш слуга, Риччио, – наконец выдавил он.

– Что с ним не так?

– В последнее время он стал гораздо более заметен, чем раньше. Во всяком случае, так думают люди. Они повсюду видят его и слышат о нем. Ради вашего и его собственного блага я должен посоветовать вам держать его в тени.

– Не понимаю, что вы имеете в виду. – Она жестко выпрямилась.

– Простолюдины считают его папистским шпионом. Они называют его фаворитом, а это всегда предвещало беду для Стюартов. – Мелвиллу удалось произнести слово «фаворит» как проклятие. Он сделал глубокий вдох и продолжил: – Королевская ветвь Стюартов – великая династия. Их мужество, красота и преданность своему народу несравненна. Однако у них есть смертельный изъян: они выбирают незаконнорожденных фаворитов. Яков III со своим фаворитом Робертом Кокраном, архитектором большого зала в Стирлинге, навлек на себя ненависть дворян. И прошу прощения, но чрезмерная преданность вашего отца Оливеру Синклеру в значительной мере предопределила наше поражение в битве при Солуэй-Мосс. Дворяне не последовали за ним.

– И они считают Давида Риччио моим Оливером Синклером? – тихо спросила она.

– Боюсь, что так, мадам.

– Но он всего лишь присматривает за моей зарубежной корреспонденцией.

– Люди по-другому смотрят на это.

– Я запираюсь с ним только для того, чтобы давать ему инструкции.

– Опять-таки, это воспринимают иначе.

– О! – Она встала и стиснула кулаки. – Неужели каждый час моей жизни нужно рассматривать под увеличительным стеклом? Какая разница, сколько времени я совещаюсь с ним?

Она начала нервно расхаживать по комнате.

– Дело не только в обычных людях. Пока вы проводите все больше времени взаперти и совещаетесь с ним, те, кто раньше был вашим главным советником, все чаще оказываются в стороне от событий. Не секрет, мадам, что они с тревогой наблюдают за происходящим. Вам давно известно, что ваши советники недоброжелательно относятся к нему.

– Конечно же, вы имеете в виду лорда Джеймса и Мейтленда.

– Есть и другие, – тихо сказал Мелвилл.

– Ох, я так устала, что меня неправильно понимают! – Она на мгновение замерла, словно пытаясь справиться со своими чувствами. – Меня печалит, что люди ошибочно толкуют мое поведение. На самом деле Риччио всего лишь…

– Вам не нужно убеждать меня, Ваше Величество. Вы должны убедить их, великое множество людей, населяющих эту землю и бунтующих против всех, кто их не устраивает. А тем временем ваша кузина, королева Англии, шлет все более настойчивые сообщения о том, что вы не интересуетесь ее «дорогим Робином».

– Но не мне. Я не получила ни одного письма от нее.

– Нам сообщили, что она наконец объявила свои намерения по поводу «дорогого Робина» и вопроса о престолонаследии. – Он был рад видеть любопытство на ее лицу, но это было странное, безличное любопытство, как будто исход дела совершенно не беспокоил ее. Внезапно он обратил внимание на необычно большое количество ювелирных украшений и на ее алое платье. Она вышла из траура. – Шпионы сообщают новости как минимум за неделю до официальных курьеров, но они не всегда точные. Тем не менее первые известия весьма поучительны.

– О чем же вы узнали?

– Она сказала, что хотя будет очень довольна, если вы изберете в супруги ее драгоценного графа Лестера, но она не сможет объявить имя преемника, пока сама не выйдет замуж или же решит никогда не делать этого.

– Ох! – Мария глубоко вздохнула. – Итак, в конце она заявляет ни о чем. Слава богу, что я не выйду за него замуж! – Она подошла к окну, выходившему во двор, и посмотрела вниз, как будто что-то привлекло ее интерес. – Итак, я вольна поступать так, как пожелаю. Мне больше не нужно считаться с ее пожеланиями, и я не стану этого делать. Какой дурой я была, когда всерьез рассматривала эту мысль!

– Консультации с ней были целесообразны с политической точки зрения. Но как я говорил вам после возвращения из Англии, я не нашел в ней честного и открытого стремления к разговору о ее намерениях, но увидел лишь страх, лицемерие и ревнивое соперничество.

– Хм-м-м. – Мария улыбнулась, как будто услышала долгожданную новость. – Говорите, ревнивое соперничество? Что ж, мне все равно.

Действительно, она казалась безразличной ко всему, чего так долго и настойчиво добивалась раньше: к признанию и одобрению от королевы Елизаветы.

– Возможно, так будет лучше, – признал Мелвилл. – Это может быть выигрышной тактикой.

– Хм-м-м. – Мария продолжала смотреть в окно, и Мелвилл понял, что она ждет чего-то… или кого-то.

– Мысли о супружестве как будто носятся в воздухе, хотя весна еще не настала, – сказал он. Сугробы лежали повсюду; грязный снег был свален кучами у ворот и забивал водостоки на Хай-стрит. – Ваша первая Мария вышла замуж, а Джон Нокс наслаждается своим медовым месяцем недалеко отсюда.