Без чего-то восемь зазвонил интерком. Трубка висела на стене возле двери, метрах в трех от подушки, на которой лежала моя голова, ненавидевшая утренний трезвон интеркомов. Я поискал взглядом какой-нибудь предмет, чтобы метнуть им в кнопку громкой связи. Комлог был слишком тяжел и мог повредить интерком, пустая банка из-под колы, наоборот, – слишком легка и потому неустойчива в полете. Интерком продолжал трезвонить, и я кинул в него подушкой. Трубка упала, громкая связь, разумеется, не включилась. По голосу, доносившемуся из трубки, я узнал Зейдлица, хотя и не разобрал ни единого слова. Пришлось встать и поднять трубку.

– Ты зачем трубками швыряешься?! – заорал он.

– Не орите, я ее уже поднял. Слышу прекрасно.

– Нибелинмуса не видел?

– Вы имеете в виду во сне?

– Понятно. – Его голос был серьезен. – А Мартина?

Я отнял трубку и крикнул в сторону:

– Дин, дорогуша, тебя босс спрашивает. – Затем в трубку: – Он в душе. Что передать?

Там уже шли короткие гудки.

Кого еще они за ночь потеряли? – раздумывал я, натягивая штаны. Позвонил Шефу. Сонным голосом он прорычал, что Нибелинмус и Мартин куда-то пропали, комнаты физиков заперты, их собираются взламывать.

Пропустить такого я не мог.

Зейдлиц и двое его подручных стояли у двери в каюту Нибелинмуса. Они решали, чем ломать дверь. Я предложил позвать завхоза. У него есть универсальный ключ.

– Это наше внутреннее дело, – возразил Зейдлиц. – Ломайте!

Один из подручных поднял бластер и переключил его в постоянный низкоэнергетический режим.

– Помоги, – приказал мне Шеф. Он только что подошел.

– Справится, – отмахнулся Зейдлиц.

– Он не об этом, – сказал я.

– А о чем?

Вместо ответа я попросил ДАГАРца с бластером отойти в сторону и достал собственный универсальный сканер-ключ – детище нашей лаборатории спецтехники.

– Вот об этом.

Сканер-ключ справился с дверью за пятнадцать секунд.

– Вам такой подарить? – осведомился Шеф у полковника.

В каюте никого не было. Я осмотрел кровать и убедился, что в эту ночь в ней не спали. Вещи физика находились на месте. Всей толпой мы переместились к каюте Мартина. Сканер-ключ снова справился с задачей. Зейдлиц ворвался в каюту первым.

– Дьявольщина! – выругался он (нецензурные слова я, как всегда, заменяю на эмоционально-близкие цензурные).

В кресле, откинув голову, сидел доктор Нибелинмус и как будто спал. Рядом была разобрана кровать. Мартина – ни спящего, ни бодрствующего – в каюте не было.

Продолжая ругаться, Зейдлиц пощупал у Нибелинмуса пульс.

– Врача! – истошно заорал он.

– Жив? – спросил Шеф.

– Кажется…

На зов прибежал фельдшер, залечивавший мне раны после драки с ДАГАРцами. За ним семенил патологоанатом с портативным компьютером и большим черным пакетом, в котором угадывалась кастрюля для выявления галеафов.

– За каким чертом?! – зарычал на него полковник.

– Там никого не осталось, – залепетал патологоанатом. – Не мог же я оставить…

– Ладно, осмотри его.

По поводу «там никого не осталось» мы с Шефом переглянулись.

Нибелинмус действительно спал. Фельдшер приготовился взять кровь на анализ. Патологоанатом разглядывал зрачки. Насмотревшись, сделал очень содержательное заключение:

– Я ему не скоро понадоблюсь. Он стабилен.

– Что ему ввели? – спросил Зейдлиц.

– Какой-то наркотик. Мы отправим кровь на анализ.

– Его хотели убить?

– Нет, не думаю. Никакой опасности для жизни я не вижу. Если его не трогать, проспит еще несколько часов, может – сутки.

– А если трогать?

– Вы предлагаете доставить его в лабораторию? – с некоторым удивлением спросил патологоанатом.

Взяв с «трупоеда» клятву, что жизнь физика вне опасности, Зейдлиц распорядился перенести Нибелинмуса в его каюту. Одного ДАГАРца Зейдлиц оставил охранять каюту, другому приказал обыскать Терминал.

– Без Мартина не возвращайся, – предупредил он. Я заметил:

– Пожалуй, он никогда не вернется.

– Кто, Мартин? – не понял Зейдлиц.

– Нет, ваш сотрудник. Даже если Мартин остался на Терминале, нереально найти его в одиночку. Не исключено, что потом придется искать вашего сотрудника. Через неделю найдем спящим в каком-нибудь коллекторе.

Зейдлица передернуло. Он включил рацию и сказал «отставить».

– Куда подевались ваши люди? – спросил Шеф. – Только нас с Ильинским сторожило пятеро.

Оказалось, что ночью Зейдлиц перераспределил обязанности. Еще три ДАГАРца помчались за Харриганом. Двоих он отправил на Терминал Ундины, к месту сбора туристов «Галактик Трэвэлинг». Два человека срочно вылетели за детектором.

Я напомнил:

– Когда я был здесь в прошли раз, в вашем распоряжении было человек сто.

– Ста человек у меня никогда не было. Половину сотрудников я отослал следить за пассажирами «Монблана». Они еще не вернулись.

– Погодите, – вмешался Шеф. – За каким детектором вы послали людей?

– За местным.

– Который обнаружил алеф-измерение на «Монблане»?

Зейдлиц подтвердил.

– Кому он понадобился? – настаивал Шеф.

– Нибелинмус позвонил мне в три часа ночи и попросил заменить детектор на резервный. А тот доставить на Терминал.

– Он как-нибудь объяснил это?

– Пробурчал что-то научное. Я, честно говоря, не понял.

Неожиданно Шеф стал хлопать по карманам. Он искал проволочку – катализатор его мыслительных процессов.

– Наверное, оставил в каюте, – смущенно пояснил он. – Я буду у себя, – добавил он, покидая нас.

Зейдлиц направлялся в штаб. Никаких распоряжений от Шефа я не получил, поэтому вызвался его проводить:

– Я с вами!

– Валяй, – устало сказал Зейдлиц.

Добравшись до штаба, полковник разразился таким потоком брани, что я удивился, как это он до сих пор-то терпел. «Что же здесь та-та-та происходит!!!» – повторял он, носясь по каюте. Одновременно был вызван дежуривший ночью ДАГАРец. Он был обязан наблюдать за «Каютами для отдыха экипажей» через подсоединенный к видеокамерам монитор. Этот ДАГАРец мне теперь по гроб обязан, поскольку при мне Зейдлиц постеснялся его бить. После ночной смены ДАГАРец был, мягко говоря, в растерянности и только твердил, что надо проверить запись с видеокамер. Несчастного отпустили «до выяснения».