даже не думал уходить. Мой барс стоял чуть в стороне у лестницы и ждал.

— Миа, в чем дело? — Том, не отходивший ни на шаг, явно не понимал, что тут происходит.

— Мне надо поговорить с наулом, — четко произнесла, глядя ему прямо в глаза.

Друг сразу изменился в лице. Его глаза расширились, а рот слегка приоткрылся от удивления.

— Ты вступила в отношения с перевертышем?

— Он такой же маг, как и я, Том. И ты это знаешь. Так что не вижу никаких причин стесняться своих чувств.

— Но эти отношения… Они недостойны тебя. Брак — вот к чему должна стремиться каждая уважающая себя женщина.

— Я и собиралась выйти за него замуж, пока кое-кто не вмешался, — процедила в ответ.

Мне не нравилось отношение Томаса. Живя здесь, видя всю правду, он должен был начать относиться к перевертышам совсем иначе. Но этого не произошло. Мой друг изменился, и не в лучшую сторону.

— Я прошу всего пару минут, — я повернулась к Дару. — Разве это много?

— Хорошо, госпожа Солнечная. Пара минут.

— Спасибо.

— Эй, трактирщик, еще комната есть? — крикнул он хозяину. — Или закуток какой? На пять минут.

— Откуда, господин? Заняли все. Такой снегопад.

— А если хорошо подумать? — Следователь достал из кошелька серебряную монету.

— Вторая дверь справа, — быстро ответил тот, жадно блестя глазами. — Для разговора на пять минут подойдет.

— Отлично.

Мы поднялись на второй этаж. Маги и перевертыши заняли первую комнату, Дар проводил нас с Ирбисом в другую. Том отказался куда-либо уходить, предпочитая ждать меня у дверей.

— Лилу, иди, потом уберешь, — прогнал трактирщик щуплую девочку-подростка, которая убирала в комнате.

Комната была небольшая и узкая, а еще здесь сильно дуло от окна.

— Ирбис, — прошептала едва слышно, лишь только дверь за трактирщиком закрылась. — Я все могу объяснить.

— Он знает?

— Нет. Пожалуйста, прости. Я знаю, что должна была сказать тебе.

— Они слышат, — тихо произнес он и кивнул на дверь.

Боги, совсем забыла.

Заклинание сорвалось с губ и сразу же укрыло нас мягким пологом. На мгновение заложило уши, но потом все пропало.

— Ты злишься на меня, — тихо произнесла и сжала кулаки.

— Нет. Мне давно известно, что ты никогда не была замужем.

— Откуда? — выдохнула я и сразу поняла. — Ах да, Моховой. Это он выяснил. Я и забыла.

— И не только. Миа, под каким именем ты искала брата? Солнечный? Та самая фамилия, которую носите вы с Кианом, — спокойно пояснил он.

Об этом я не подумала.

— Прости, — только и смогла прошептать в ответ.

— Киан очень похож на отца. И это скоро заметят все остальные, а не только я. Почему ты не сказала ему о сыне? Он ведь испытывает к тебе далеко не дружеские чувства.

— Это долгая история, — пробормотала я и вздохнула. Вспоминать о прошлом было тяжело. — Он — сын министра, я — дочь мелкого торговца. Но, несмотря на классовое различие, мы дружили в Академии. Я видела, что нравлюсь Томасу, но пресекала любые намеки на что-то большее. Одна ночь. Всего лишь одна ночь, когда я поддалась и позволила ему… — тряхнула головой, прогоняя воспоминания. — Ксандер, я была лучшей на факультете, должна была стать одной из помощниц Верховного мага. А Тому уже нашли невесту, и его ждала карьера.

— Ты решила за него.

— Можно и так сказать. Я собиралась делать аборт. Нашла целительницу в трущобах, которая согласилась избавить меня от проблемы, — говорить было тяжело. Каждое слово приходилось буквально выдавливать из себя, но и молчать я не могла. Ведь сейчас от этого зависело так много. — Но передумала. Не смогла. Поэтому просто сбежала. Я не горжусь своим поступком, но изменить ничего нельзя.

Барс во время моего монолога внимательно вглядывался в мое лицо, словно пытался прочитать мысли.

— Пять лет назад Томас Золотов приехал в Долину с женой, — наконец произнес он. — У них есть дочь. Ей три года.

«Значит, у Киана есть младшая сестра».

— Миа, он должен знать о сыне. Ты знаешь, как у нас в Долине относятся к детям. — Ирбис подошел ко мне и крепко обнял. — Я понимаю. Просто привыкнуть не могу. Меня немного… это раздражает. При одной только мысли, что этот мальчишка касался тебя, мне хочется свернуть ему шею. Наверное, это ревность. Но я понимаю.

— Я никогда его не любила. Влюбленность была, еще привязанность и дружеские отношения. Но не любовь, — обвивая его руками, прошептала я. — Я люблю лишь тебя. Только тебя. Всегда. И еще, Ирбис, по поводу детей…

Рассказать о своем плане не успела. Раздался громкий настойчивый стук, и нетерпеливый голос Тома произнес:

— Время вышло.

Глава 7

Совет двенадцати

— Нас зовут, — тихо пробормотала я, отступая на шаг.

— Подождут, — Ксандер не дал мне уйти, продолжая держать за руки и пытливо заглядывая в глаза. — Что ты хотела сказать, Миа?

Сиюминутный порыв уже прошел. Что я могла ему сообщить? Что, возможно, беременна? А если нет? Что тогда? Чем больше я об этом думала, тем сильнее понимала, что рано пока об этом говорить. Не стоит давать напрасные надежды. Или, может, дело было в том, что я боялась реакции барса на мое признание. Ведь я вновь поступила по-своему, даже не спросив его мнения. Вдруг Ирбис не захочет ребенка?

— Что благодарна тебе за Киана, — нашлась с ответом и улыбнулась. — Раньше я даже и не подозревала, что ему так не хватает мужского внимания.

Барс всмотрелся в мое лицо, будто не веря в то, что я говорю правду, и кивнул:

— У тебя чудесный малыш, и он мне очень дорог. Вы оба мне дороги. Но Золотову ты должна рассказать о сыне. Так будет лучше.

— Хорошо.

Стук стал еще более громким.

— Миа! С тобой все хорошо?

Быстро сбросив полог, крикнула в ответ:

— Да, — и, поцеловав Ирбиса, поспешила к двери.

В соседней комнате нас уже ждали. Она была гораздо больше предыдущей, с двумя кроватями, столиком и парой стульев. И из окна так не дуло.

— Перебежчица, значит, — прямо с порога выдал бородатый.

— Милорд, — возмутился было Том, но его тут же осадили.

— Помолчи, дурак. Втянул нас в разборки из-за какой-то ведьмы, а сам не оценил ситуацию. Вот документы, — Медный потряс бумагами. — Она официально перешла границу вместе с сыном почти две недели назад.

— Сыном? — опять вмешался Том, а у меня сердце от страха ушло в пятки.

«Не могу. Не могу. Какая же я, оказывается, трусиха. Не могу сказать отцам своих детей об их существовании. Ни Тому, ни Ксандеру. Слабовольная дура и