— Это действительно опасно, — замялся Ролан.

Элеанор мрачно покачала головой. Она посмотрела сначала на своего научного руководителя, потом на мать, и сделала шаг вперёд:

— Мы виноваты перед Сагроном, — её сухой тон оказался строже, чем обычно у матери. — И мы должны пойти.

— Ты не имеешь права его заставлять, — покачала головой Хелена. — Каждый человек имеет право выбора.

Элеанор только сверкнула глазами.

— Я сто раз пожалела об этом эксперименте. Будет возможность извиниться, — она шагнула к двери. — Профессор Куоки, вам будет лучше самому отправиться к ректору, он скорее вас услышит. Не рискуйте, не подвергайте свою жизнь неоправданному риску. Мы прекрасно справимся и сами. Мама?

Хелена замялась, но сделала всё-таки шаг вперёд. Всё-таки, отпустить дочь одну туда, в такую опасность, для неё было равно смерти, и сейчас женщина не была готова на такие антиматеринские подвиги.

— А ты, Ролан? — нашлась она, оглядываясь на мужчину. — Что ж ты не идёшь следом за своей невестой? Или ты собираешься повторить опыт Жодора? Будь уверен, моя дочь никогда тебе этого не простит. Профессор Куоки, моя дочь права, — Хелена выпрямила спину и гордо посмотрела на Котэссу. — Вперёд. Если ты говоришь правду, нам следует поспешить, моя дорогая. Окор… что ж, Окор, убирайтесь отсюда поскорее и уводите всех, кого встретите по дороге.

***

В подвалах было темно, артефакт пролил собственную силу — с удвоенной активностью он выплёвывал излишки проклятия, а оно продолжало самовосстановление и постоянно увеличивалось в объёме. Сагрон опасливо посмотрел на постамент с музыкальной шкатулкой и содрогнулся от внутреннего отвращения.

— Ты уверен, — с сомнением протянул Ирвин, — что она всё-таки сюда придёт?

— Я видел Энниз в последние годы, — ответил с уверенностью Сагрон. — Она получила магическую именную метку с уведомлением о том, что проклятие будет возвращено ей через несколько минут. Ты правда полагаешь, что она не клюнет?

— Как ты влез в Жодорово волшебство? Даже у меня не выходит, а ауры — это моя парафия, — Ирвин скривился. — Гадость какая…

— Я ему зелье варил, там не так уж и трудно сделать слепок ауры, — ответил Сагрон так, словно это было что-то очень обыденное.

— Ты? Зелье?! Ты ж всё время на себя их переворачиваешь, — Ирвин нахмурился, а потом бросил взгляд на постамент. — Я сомневаюсь в том, что у нас получится всё удачно.

— Я тоже, — Сагрон вздохнул.

Темнота, излучаемая артефактом, становилась всё более и более явственной. Казалось, что они тонули в чёрной густой массе, пробиваясь сквозь неё к шкатулке, хотя на поверку воздух оставался прозрачным. Странное явление, как для современного волшебного источника, ни Сагрон, ни Ирвин никогда не сталкивались с таким — но сегодня, очевидно, был день открытия.

— Твоя Котэсса — юный гений, — вдруг промолвил Сияющий. — Если она захочет, работа в Следственном Бюро ей обеспечена. Импровизирует просто великолепно, да и боевые задатки хороши. Получше нашего с тобой, между прочим.

Дэрри взглянул на бывшего друга почти ревниво.

— Если ты её…

Он не успел договорить. Боевое заклинание прорезало мрак пространства неожиданно яркой вспышкой, и Сагрон едва успел отскочить в сторону. Над его головой что-то загрохотало, посыпались мелкие камушки, а потом всё стихло, но выглядело это, если откровенно, как затишье перед бурей.

Энниз стояла в дверном проёме. На кончиках её пальцев сверкала магия, свежая, чистая, словно девушка наконец-то смогла раскрыть свой магический потенциал, избавившись-таки от ограничителя — "невесты".

Да, это была всё-таки она. Сагрон и Ирвин не ошиблись — хотя, наверное, обоим хотелось бы увидеть здесь кого-нибудь другого. Любую другую женщину.

Ну, или не любую.

— Здравствуй, моя любимая невеста, — прошипел Ирвин, вскидывая руку. Магический щит, полыхнувший кольцом вокруг него, вызвал у Энниз только раздражённую улыбку. — Ты, я вижу, страшно соскучилась.

— Ты тоже, — Энниз посмотрела на Сагрона. — Это всё вы виноваты, вы оба!

— Да что ты говоришь? — Сагрон ступил в сторону, позволяя вспышке волшебства едва-едва задеть пряди волос — те даже не почернели от огненной энергии, совершенно статичные после того дурацкого отката. — Разве ж не ты виновата в том, что всё это вообще случилось?

— Ну, конечно, — хохотнула Энниз. — Всегда легче обвинить женщину, чем принять вину на себя, правда, Дэрри.

— Несомненно, — согласился он, вскидывая руку. Проклятие, короткое, зато действенное, ударило её в щит, но тот даже не пошёл трещинами. Защита, оставшаяся от "невесты"! И как она только умудрилась удержать его?

— Вы даже не сможете причинить мне вред, — пропела она, словно предвкушая победу. — Я чиста от проклятия, я свободна, я со щитом, который не может пробить ваша боевая магия. Зачем же сражаться? А артефакт ваш взорвётся и польёт темнотой всех вокруг, и это будет правильно. Не мне же одной страдать и мучиться!

Она сделала несколько шагов вперёд, приближаясь к тьме, и та благодарно прильнула к её волшебному щиту. Энниз только ласково улыбнулась проклятию, точнее, тем его частям, что уже вылились из артефакта, и влила в щит чуть больше силы. Он заискрился, отгоняя от себя мрак, и в подвале сразу же стало в разы светлее.

Музыкальная шкатулка заиграла, но совсем тихо и ненадолго. Сила артефакта утекала, словно песок сквозь пальцы, стремительно и слишком быстро.

Энниз улыбнулась, так красиво и искренне, что даже стало не по себе.

Ей в спину — в щит, впрочем, — врезался ещё один сгусток энергии. Она оглянулась — в дверном проёме стояла Хелена. За её спиной можно было различить силуэты и других людей, но неясные, довольно размытые.

— Он не пропустит никого и ничего, что может мне повредить, — пожала плечами Энниз. — Я для этого щита — как родной ребёнок, и он защищает меня с невообразимой силой. Видите, как приятно и удобно получать "невесту" и красиво избавляться от неё?

— Сволочь, — прошипела профессор Ольи, проходя в подвал. Следом за нею буквально влетели Элеанор и Котэсса; Ролан немного неуверенно ступил вперёд, вскидывая руку с пылающим огненным шаром.

Энниз только сделала шаг вперёд, и линия щита, соприкоснувшаяся с пламенем, погасила его.

— О, госпожа проректор, — пропела она. Артефакт загудел сильнее, выражая своё недовольство, но Энниз не обратила на него внимания. — Как это прекрасно, что вы тоже здесь… Вы знаете, ваш муж — самый последний олух на свете.

Она швырнула заклинанием в Хелену. Та не отпрянула, воспользовалась защитным заклинанием, но оно зашипело, с трудом останавливая то, чем воспользовалась Энниз.

Сагрон сглотнул. Она использовала силу артефакта — привязка, что ли? Оттуда столько и проблем, и эта её практически абсолютная непобедимость.