Потом я увидел, как парень голышом сидел на скамейке рядом с душевыми. Сбоку на груди у него расплывался огромный синяк, но он, кажется, вообще этого не замечал. Плаксой он не был. Потом болтали, что он был слишком тупым, чтобы чувствовать боль, тупым психом. Но я-то на своем веку повидал немало тупых игроков и знаю, что тупость не мешала им хныкать.

– Как тебе все эти знаки, парень? Нравятся? – спросил я, думая подбодрить его на всякий случай.

– Какие знаки? – переспросил он, и по его озадаченной физии я понял, что он и не думал шутить. Вот таким был Билли «Блокада». Он бы столбом стоял перед грузовиком, если бы тот ехал по третьей базовой линии, пытаясь взять очко, но во всем остальном не врубался в происходящее.

Прежде чем снова отправиться играть на выезде, мы провели две встречи с Детройтом и обе проиграли. Во втором матче на питчерской горке стоял Дэнни Ду, и нельзя винить парня за то, как все вышло. Его вывели с поля еще до конца третьего иннинга. Он сидел на скамье запасных и ныл, что погода холодная (а холодно не было), что Харрингтон не принял флайбол справа (понадобились бы ходули, чтобы достать тот мяч), что этот сукин сын судья Вендерс все время к нему придирался. Насчет последнего он был в чем-то прав. Хай Вендерс никогда не жаловал Ду, как и журналисты, и за год до этого удалил его в двух матчах. Но в тот день я никаких придирок не заметил, а стоял я от него меньше чем в девяноста футах.

Билли здорово провел обе игры, записав себе хоумран и трипл[39]. И Дузен против него не возникал, как ни странно. Он был из тех, кто хотел каждому дать понять: у «Титанов» – одна большая звезда, и это не ты. Но парень ему понравился. Казалось, он и вправду решил, что Билли – его талисман. А новичок тоже к нему привязался. После игры они отправились по барам, выпили целую бочку и закатились в бордель, чтобы отпраздновать первое поражение Ду в сезоне. На следующий день перед отъездом в Канзас-Сити оба явились бледные и трясущиеся.

– Парень вчера потрахался, – доверительно шепнул мне Ду, когда мы всей командой ехали в автобусе в аэропорт. – Похоже, в первый раз. Это хорошая новость. А плохая в том, что он, по-моему, этого не помнит.

Болтало нас в полете жутко, как почти всегда в те времена. Летали на винтовых корытах, и мы еще чудом не угробились, как Бадди Холли или этот гребаный Биг Боппер. Парень почти все время блевал в сортире в хвосте самолета, а за дверью ребята резались в кости и отпускали дежурные шуточки вроде: «Хорошо прочистило? Нужен нож с вилкой, чтобы в сливе не застряло?» А на следующий день на муниципальном стадионе парень выбил пять из пяти, включая два хоумрана.

Была еще одна игра в стиле Билли «Блокады», и к тому времени он мог бы ее патентовать. Свежей жертвой стал Клетус Бойер. И снова Билли «Блокада» опустил левое плечо, а мистер Бойер перекувырнулся, шлепнувшись прямо на спину слева от площадки отбивающего. Вот только появились различия. Билли осаливал двумя руками, так что не было ни окровавленных ног, ни растянутых ахилловых сухожилий. Бойер просто поднялся и побрел к скамейке запасных, отряхивая задницу и качая головой, как будто не совсем понимал, где находится. Да, а игру мы продули, несмотря на пять выбиваний Билли. Финальный счет был одиннадцать – десять или что-то вроде того. В тот день наклеры у Ганзи Берджесса не пошли, и «Окленд атлетикс» воспользовались этим по полной.

Следующую встречу мы выиграли, а в день отъезда проиграли. Парень выбивал в обоих матчах, набрав ровно шестнадцать очков. Да плюс девять выводов из игры. Девять в шестнадцати встречах! Дело шло к рекорду. Если бы рекорд этот, конечно, зафиксировали.

Мы поехали в Чикаго на три гостевые игры, и парень отбивал во всех трех, доведя свой личный счет до девятнадцати. Но черт меня раздери, если мы не продули все три встречи. После заключительного матча Джерсиец Джо поглядел на меня и сказал:

– Не верю я в эту болтовню о талисмане. По-моему, Блейкли утягивает удачу в сторону.

– Это несправедливо, и ты это знаешь, – ответил я. – Мы хорошо стартовали, а сейчас просто неудачная полоса. Все образуется.

– Может, и так, – согласился он. – А Дузен все учит парня пить?

– Ну да. Они вместе с другими ребятами закатились в «Петлю».

– Но вернутся они вместе, – заметил Джо. – Что-то я не врубаюсь. Теперь Дузен должен ненавидеть этого парня. Ду семь лет играет у нас, и я успел его изучить.

Я тоже. Когда Ду проигрывал, он всегда перекладывал вину на кого-то другого, вроде дурня Джонни Харрингтона или урода-судью Хая Вендерса. Парень давно бы уже попал ему под горячую руку, однако Дэнни по-прежнему хлопал его по спине и обещал, что Билли станет самым успешным новичком года. Не то чтобы Ду мог свалить на парня вину за проигрыш в тот день. В пятом иннинге он подал мимо, и мяч ушел в сторону: высоко, далеко и красиво. Это раз. Потом он вышел из себя, ослабил самоконтроль и профукал еще два. Затем Нелли Фокс пробил дабл вдоль линии. После этого Ду взял себя в руки, но было уже поздно: выправиться он не смог.

В Детройте нам повезло больше, мы выиграли две встречи из трех. Парень выбивал во всех трех матчах и снова великолепно отыграл в защите. Потом мы прилетели домой. К тому времени парнишка из «Девенпорт корнхолерс» сделался настоящей сенсацией Американской лиги. Говорили, что он снимется в рекламе фирмы «Жиллет».

– Хотел бы я поглядеть на эту рекламку, – бросил Сай Барбарино. – Обожаю комедии.

– Тогда ты, наверное, обожаешь в зеркало смотреться, – заметил Криттер Хейвард.

– Ну ты чудило, – отбрил его Сай. – Я о том, что брить-то ему нечего.

Реклама, разумеется, так и не появилась. Бейсбольная карьера Билли «Блокады» подходила к концу.

Нам предстояло сыграть три встречи с «Чикаго уайт сокс», но первую игру отменили из-за дождя. Давний приятель Ду Хай Вендерс возглавлял судейскую бригаду и сам сообщил мне эту новость. Я приехал на «Болото» пораньше, потому что багаж с нашей гостевой формой по ошибке отправили в Айдлуайлд и я хотел убедиться, что его отослали куда надо. Форма эта нам не понадобится еще неделю, но я не мог успокоиться, пока все не будет как надо.

Вендерс сидел на табуретке рядом с судейской и читал книжку с блондинкой в кружевном белье на обложке.

– Твоя жена, Хай? – спрашиваю я.

– Подружка, – отвечает он. – Отправляйся домой, Грэнни. Синоптики обещают, что к трем часам здесь будет лить как из ведра. Я просто жду Дипунно и Лопеса, чтобы отменить игру.

– Ладно, – говорю я. – Спасибо.

Направился было к выходу, как тут он мне вслед:

– Грэнни, у этого твоего вундеркинда все в порядке с головой? Потому что он разговаривает сам с собой, когда стоит в «доме». Шепчет прямо как заведенный.

– Он, конечно, не семи пядей во лбу, но он не псих, если ты об этом, – отвечаю я. Тогда я ошибался, но кто же знал? – А что он там бормочет?