— 1-е отделение (разведывательное);

— 2-е отделение (германское);

— 3-е отделение (романское);

— 4-е отделение (скандинавское);

— 5-е отделение (австро-венгерское);

— 6-е отделение (ближневосточное);

— 7-е отделение (средневосточное);

— 8-е отделение (дальневосточное).

Никакая работа в отделе практически не велась, да и вестись не могла ввиду полного развала агентурного аппарата, самоликвидации института военных агентов (атташе) и прекращения связи с источниками. Все предпринимаемые в этом направлении попытки успехом не увенчались.

Параллельно с Огенкваром в течение крайне непродолжительного периода времени в составе Революционного полевого штаба (РПШ) существовал еще и возглавляемый В. А. Фейерабендом Отдел агитации и разведки. РПШ был создан 27 ноября (10 декабря) 1917 года при ставке верховного главнокомандующего в Могилеве для оперативного руководства вооруженной борьбой с контрреволюцией на юге России, однако уже 12 марта следующего года был расформирован. Его разведотдел прекратил свое существование намного раньше, в самом конце 1917 года, и не успел сыграть сколько-нибудь заметную роль в истории военной разведки России.

В соответствии с постановлением Совнаркома 4 марта 1918 года был учрежден первый центральный орган стратегического руководства вооруженными силами Советской республики — Высший военный совет (ВВС). В его Оперативном управлении помощником начальника по разведке и одновременно начальником Разведывательного отделения с апреля по май 1918 года являлся А. Н. Ковалевский, а затем будущий Маршал Советского Союза, начальник генерального штаба и заместитель наркома обороны Б. М. Шапошников. Новая структура не обладала абсолютно никакими разведывательными позициями и пыталась работать исключительно через зафронтовые партизанские отряды, но особых успехов, естественно, не достигла. Создание в мае 1918 года третьего органа военной разведки — Оперативного отдела Народного комиссариата по военным делам (Оперод Наркомвоена) — еще более усилило неразбериху и в корне пресекло любые попытки централизовать оперативную работу и оценку добываемой информации. Оперод возглавлял социал-демократ, бывший штабс-капитан Семен Иванович Аралов, а его организационное и разведывательное отделение — Борис Иннокентьевич Кузнецов, вскоре сосредоточившийся исключительно на разведывательных проблемах.

С. И. Аралов

В том же мае 1918 года на базе реформированного ГУГШ был сформирован Всеросглавштаб — высший военный орган, ведавший учетом, обучением и мобилизацией военнообязанных, устройством и боевыми порядками частей Красной Армии, а также разработкой других вопросов, связанных с обороной республики. В составе его Оперативного управления имелся образованный на базе Огенквара Военно-статистический отдел (ВСО), внутренняя структура которого фактически повторяла существовавшую ранее структуру разведки ГУГШ:

— 1-е отделение (руководство разведывательной работой военных округов);

— 2-е отделение (германское);

— 3-е отделение (австрийское);

— 4-е отделение (скандинавское);

— 5-е отделение (романское);

— 6-е отделение (ближневосточное);

— 8-е отделение (дальневосточное);

— военно-агентское отделение;

— общее отделение.

В условиях гражданской войны ВСО являлся столь же нежизнеспособным органом, как и его предшественник. Отсутствие у него сил и средств разведки, а также периферийного аппарата, наряду с другими проблемами обрекли Военно-статистический отдел лишь на составление сводок для командования. В их основе лежали неполные, отрывочные и часто недостоверные данные, получаемым в основном от войсковой разведки, притом со значительной задержкой по времени.

Все три существовавшие по состоянию на весну 1918 года центральные органы военной разведки никак не координировали свою деятельность, да и координировать, строго говоря, было пока нечего. Агентурно-оперативная работа влачила жалкое существование, а добываемые фронтовыми частями данные по своему уровню могли интересовать лишь командование на местах. Постепенно приходило осознание того, что военные секретные службы насущно необходимы для любого государства, тем более воюющего, и тогда в июле 1918 года с целью исправления создавшегося положения была сформирована межведомственная Комиссия по организации разведывательного и контрразведывательного дела. Однако отсутствие опыта в подобных вопросах привело к тому, что вместо централизации оперативных структур или хотя бы организации координирования их работы комиссия пошла по несложному, но и непродуктивному пути разграничения сфер ответственности существовавших органов. Председатель РВСР Л. Д. Троцкий утвердил ее выводы в виде “Общего положения о разведывательной и контрразведывательной службе”, в котором возложил общее руководство разведкой на ВСО Всеросглавштаба. В нем было установлено, что он “ведает:

а) заграничной агентурной разведкой как в мирное время, так и в период мобилизации и во время войны,

б) разработкой после окончания работ общего мирного конгресса всех вопросов, связанных с мобилизацией разведки, обеспечивающей ее непрерывность с объявлением войны и соответствие заграничной агентурной сети военным коалициям держав,

в) разграничением районов разведки и постановкой разведывательных задач всем органам, ведущим разведку на территории Российской Республики и общим руководством этой работой…

г) окончательной разработкой и систематизированием сведений, добываемых нашими разведывательными органами”[142].

Согласно тому же документу, “Оперативный Отдел Народного Комиссариата по военным делам:

а) исполняет задания Коллегии Народных Комиссаров по военным делам,

б) ведет учет и организует разведку, согласно особых указаний Коллегии Народных Комиссаров по военным делам, против всех сил, которые в данный момент грозят Российской Республике,

в) организует и ведет разведку в оккупированных областях, в Украине, Польше, Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии и Закавказье”[143].

К ведению Высшего военного совета была отнесена разведка в районе установленной Брестским мирным договором демаркационной линии и агентурная разведка силами штабов уже упоминавшейся войсковой Завесы. Обязанности по разведке возлагались также и на штабы округов в зоне их ответственности, хотя фактически поддерживание устойчивой закрытой связи с ними в середине 1918 года представляло собой абсолютно нерешаемую задачу. Комиссия не устранила существовавшие проблемы, да и не могла устранить их полностью, поскольку дееспособных органов военной разведки в России на тот период просто не существовало, а принципиально улучшить положение одними лишь постановлениями, как известно, невозможно. При этом оказался упущенным реальный шанс централизовать процесс сбора и обработки разведывательной информации и таким образом заложить фундамент его правильной организации на ближайшее будущее. В довершение всего задачи военной разведки ограничили изучением текущих событий, фактически запретив ей работу на перспективу, и теперь раздробленность системы закреплялась и усугублялась отказом от ведения стратегической разведки. Кроме того, даже немногие положительные аспекты “Общего положения о разведывательной и контрразведывательной службе” на практике не выполнялись и поэтому оказались бесполезными.

Если децентрализация разведки была не слишком заметна руководству страны, то аналогичное положение с общим управлением войсками и ведением боевых действий ускользнуть от его внимания не могло. Поэтому в соответствии с постановлением ВЦИК от 2 сентября 1918 года был создан коллегиальный орган высшей военной власти — Революционный военный совет республики (РВСР), а 6 сентября возник Штаб РВСР — орган полевого управления Реввоенсовета и главкома по оперативно-стратегическому руководству Красной Армией. В его составе существовал занимавшейся организацией войсковой разведки Разведывательный отдел, который возглавил Шапошников. В Штабе, почти сразу же переименованном в Полевой штаб,