Один из стражей взял ее за плечи, другой заколотил в дверь.

В самом доме и в соседних поднялась суматоха, в окнах появились свечи. Наконец дверь открылась и показался человек, который по возрасту еле-еле годился Чире в отцы. Он был в темном одеянии, длиннобородый, длинноволосый, в фетровой шапочке. Рядом стояла женщина, очевидно, его жена, в темноте за ней угадывались дети от примерно семи лет до почти взрослых.

– Что вам нужно? – спросил мужчина, опасливо глядя на варяжских стражей.

– Мы привели вашу дочь, – скучающим тоном проговорил страж.

– Кого? – изумился мужчина.

– Вашу дочь, – предостерегающе повторил страж.

– Все наши дочери дома, – ответил мужчина испуганно и растерянно.

Рослый страж шагнул к нему.

– Отречься от дочери, потому что она была с императором, – значит отречься от самого императора, – грозно произнес он. – Либо ты впустишь ее, либо я заберу тебя за оскорбление государя.

Озадаченный мужчина отступил в дом и несколько деревянно поднял руку в приветственном жесте. Другой страж втолкнул Чиру в дверь.

– Авва! – радостно воскликнула Чира, обнимая мужчину. Затем обернулась к его столь же растерянной жене. – Имма!

Женщина так же механически обняла ее.

И тут Рахиль, старшая дочь (лет семнадцати?), та ведьма, к которой Чира обращалась в других Нитях, ахнула, будто что-то вспомнила или поняла, и проговорила:

– Ах, моя дорогая сестра, как я рада, что ты вернулась!

Она крепко-крепко прижала Чиру к себе и с нажимом сказала младшим детям:

– Разве не замечательно, что наша сестра снова дома?

Они глядели на нее ошалело.

– Притворитесь, будто знаете ее и очень ей рады, – зашипела Рахиль на еврейском.

Дети тут же обступили Чиру и с деланым жаром принялись ее обнимать.

– Император тебя благодарит, – обратился старший варяг к отцу. – Однако императрица просит, чтобы ты впредь не отпускал дочерей далеко от дома.

– Да, конечно, господин, – с трудом выговорил отец.

Другой варяг добавил:

– Я бы на твоем месте выдал ее замуж как можно скорее. Если никто в Пере ее не захочет, у меня есть в городе знакомые, которые охотно избавят вас от этой обузы. Хорошую цену можно назначить при таких-то грудях.

– Я… я подумаю, спасибо, – ответил отец.

Варяг сдвинул шлем, чтобы Авраам мог запомнить его лицо.

– Бруно. Бруно из Гамельна, – дружелюбно произнес он. – Меня можно найти на императорской кухне. Главный повар – мой свойственник, если попросишь, он меня позовет. – Бруно подмигнул Чире и вновь повернулся к ее отцу. – Я беру пятнадцать процентов комиссионных. Подумай об этом.

Стражи ушли.

Как только дверь затворилась, дети брызнули прочь от Чиры и укрылись за спиной у матери. Рахиль так и сияла, а вот отец с матерью хмурились, и дети, глядя на них, тоже.

– Спасибо, – с обезоруживающей улыбкой проговорила Чира на еврейском. – Приношу глубочайшие извинения за доставленную тревогу и неудобства. Позвольте мне разъяснить необычные обстоятельства нашей встречи.

И она объяснила, что работает с ведьминской сетью, раскрыла, насколько можно, цель своей миссии и попросила разрешения оставить здесь семена калинджи, за которыми ее товарищ должен явиться через день-два. Умение говорить убедительно – одно из ее ценных качеств; благодаря врожденной харизме и приятной внешности Чира совершенно успокоила хозяев и расположила их к себе. Семейство это (как мы знаем из прошлых Нитей) в меру сил поддерживало других ведьм и охотно согласилось ей помочь. Особенно сильное впечатление слова Чиры произвели на Рахиль; та засыпала ее вопросами про ведьминскую сеть и выразила желание отправиться вместе с Чирой в другие удивительные времена. Бен Моисей молчал, но энтузиазм дочери явно был ему не по душе.

– Когда мой товарищ Феликс придет за мешочком, можешь расспросить его еще, – ответила Чира. – А сейчас, пожалуйста, отправь меня обратно в мое время.

– Я отправлю, – сказала мать.

– Ой, имма, можно я? Мне так хочется помогать таким интересным людям в увлекательных приключениях!

Мать уже готова была согласиться, но тут вмешался бен Моисей:

– Ее отправит твоя мать. Ты слишком пылко к этому отнеслась.

Чира улыбнулась Рахили:

– Я в твои годы была такой же, только не обладала твоими способностями. Воистину ты станешь великой силой на службе добра, если решишь нам помогать.

Рахиль вся вспыхнула.

– Ты можешь смущать покой нашего дома, но не душевный покой нашей дочери, – отрезал бен Моисей. – Сара, отправь эту женщину восвояси, пока я не решил продать ее по совету Бруно.

В 05:10 следующего за отправкой дня Чира вернулась в ОДЕК № 2 без каких-либо телесных повреждений.

Сообщение доктора Роджера Блевинса доктору Мелисанде Стоукс в личной переписке ОДИНа

ДЕНЬ 627 (СЕРЕДИНА АПРЕЛЯ, год 2)

Прочитал ваши отчеты по серии ДЭЛОВ Чиры Ясин во Влахернском дворце. Они излишне многословны, высокопарны и откровенно непристойны. Постарайтесь следовать профессиональным стандартам ДОДО и в следующих отчетах держаться принятых в департаменте методических установок (краткость, только существенные факты).

Личные интонации и разговорные нотки в ваших отчетах, доктор Стоукс, – это непрофессионализм, что, согласно политике ДОДО, является основанием для назначения вам программы улучшения поведения. Нет надобности напоминать вам, что она может закончиться отстранением от работы и увольнением.

Рекомендую вам просмотреть расшифровки недавних сенатских слушаний, в ходе которых сенаторы-республиканцы сурово распекали нас за одно лишь предположение о действиях сексуального характера при выполнении диахронических операций. Прошу в дальнейшем всемерно сглаживать аналогичные эпизоды, оставляя лишь самую насущную информацию. Это не роман Норы Робертс.

– РБ

ОТЧЕТ ОБ ОПЕРАЦИИ

ЛИЦО, ПРИНИМАВШЕЕ ОТЧЕТ: Доктор Мелисанда Стоукс

ДЕЕЦ: Феликс Дорн

ТЕАТР ОПЕРАЦИИ: Константинополь/Позднесредневековая Европа

ОПЕРАЦИЯ: Вербовка антверпенской ведьмы

ДЭЛО: Забрать ценные семена калинджи и доставить их на север Европы для посадки

ВИМН: Пера, Константинополь, сентябрь 1202 г.; Пертсбушский лес (Антверпен), Бельгия, ноябрь 1202 г.

НИТЬ: Первое (из предполагаемых трех) повторение данного ДЭЛА.

Эржебет перенесла Феликса из ОДЕКа

№ 2 в 08:00 дня 627.

Деец благополучно материализовался в Пере, без происшествий забрал семена калинджи, за два месяца пешком, по реке и на украденной лошади добрался из Константинополя в Бельгию. Много приключений. Не погиб. Прибыл в Пертсбушский лес, посадил семена калинджи и был отравлен назад Годель, нашей ИГСОВой в этом ВиМНе.