морях всего света господствует Англия, так в древности на морях Европы господствовали сначала финикияне, а потом греки. Греческие корабли плавали по всему Средиземному морю, заходили во все его углы, заводили торговлю, основывали колонии, приносили культуру.

Такие колонии возникали одна за другой и на северных берегах Черного моря, в пределах нынешней России. Их основывали большей частью выходцы из других, раньше возникших греческих колоний. Так, было несколько колоний, основанных поселенцами из Милета; это были Тира (где нынешний город Аккерман), Ольвия – в устье Буга, Феодосия – в Крыму и Пантикапея – на месте Керчи. Выходцы из другой греческой колонии, основанной дорянами, – Гераклеи Понтийской (на южном берегу Черного моря), основали в Крыму свою колонию Херсонес. Там, где ныне Тамань, на кавказском берегу Керченского пролива, стояла греческая колония Фанагория, на месте Анапы была Горгиппия; а нынешняя Одесса стоит на месте, где была древняя колония Одес. Почти все эти колонии возникли в VII и VI веках до P.X. Херсонес был основан несколько позже, в V или IV веке, по указанию дельфийского оракула.

Греческие колонисты заводили на новых местах свое хозяйство. Они ловили рыбу в реках и в море, пасли стада на черноморских пастбищах, устраивали сады, виноградники, огороды, засевали обширные хлебные нивы. Трубы водопроводов разносили далеко по садам и нивам нужную им влагу. Соседями греков на севере, в черноморских степях, были скифы, народ, родственный древним персам и нынешним осетинам. Скифы были большей частью кочевники; они перегоняли свои стада по тучным черноморским пастбищам, и только некоторые из них занимались земледелием, сеяли хлеб на богатом южном черноземе. Соседство скифов было и выгодно, и опасно грекам. С этими соседями скоро завязалась у них обширная торговля: греки продавали скифам ткани для одежд, глиняную посуду, другие изделия греческих фабрик и заводов и получали в обмен скот и кожи, мед и воск, хлеб и рабов; большую часть этих товаров греки отсылали в Грецию, и Афины, например, питались почти целиком черноморским хлебом, а рабы, привезенные из Скифии, признавались наилучшими в греческом мире. Торговля со скифами была таким образом очень выгодным делом и весьма обогащала греческих колонистов. Но от тех же скифов грозила колониям и немалая опасность: кочевники степей могли подняться целой ордой и внезапно нагрянуть на колонистов, разорить их жилища и их богатства и увести в плен множество греков. Грекам на Черном море приходилось постоянно думать об обороне, окружать свои города каменными стенами, держать под оружием отряды воинов.

По всей своей жизни, по обычаям и порядкам, по религии и культуре, черноморские колонии греков не отличались от других городов самой Греции. Это были отдельные небольшие государства, с демократическим устройством, с выборными властями, с храмами Зевсу и другим богам, с прекрасными постройками и созданиями искусств. В Херсонесе был храм Девы, с 40 ступенями и мраморными колоннами, в котором, по преданию, была некогда жрицей Ифигения; в Ольвии был театр Диониса. Греческое влияние и греческая культура распространялись из этих колоний по всему побережью Черного моря, проникая и в глубь страны, в область скифов; и эти кочевники южных степей подчинялись влиянию греческой культуры. Херсонес распространял это влияние на весь западный берег Крыма, Пантикапея объединяла под своей властью греков и скифов Восточного Крыма и Западного Кавказа (тут было могущественное Боспорское царство), Ольвия царила над долиной нижнего Днепра.

В настоящее время от всего этого былого величия и могущества остались одни развалины, уцелевшие глубоко в земле. Лишь в XIX веке стали снова выходить на Божий свет эти обломки древней жизни. Раньше всего были начаты раскопки в области Керчи, где было раскопано еще в начале века не мало курганов и катакомб. В конце века большие раскопки начались в Херсонесе, а с начала XX века – и в Ольвии. Эти раскопки обнаружили такое богатство древней жизни, какое трудно было предполагать в этих местах[62].

II

Мы в Ольвии, в этом «счастливом городе»[63], как называли ее сами греки, около 300 года до P.X.

Путешественник, поднимавшийся в лодке вверх по Бугу, мог видеть еще с реки, на крутом и высоком ее берегу, большое и красивое здание. Белой каменной громадой поднимались над рекой его стены, увитые кое-где виноградом; над высоким двухсаженным первым этажом поднимался местами второй этаж, с балконами и колоннами; кровля, более крутая, чем в самой Греции (климат требовал более удобных стоков для воды) была выложена красной черепицей; с правой стороны виднелся как бы скрытый от нескромных глаз узкий вход; этим входом путник попадал в длинный коридор с особо устроенным помещением для привратника, и только таким путем мог проникнуть внутрь здания.

Это был дом одного из богатых и именитых ольвийских граждан, ведшего обширную торговлю и не раз занимавшего, по избранию сограждан, различные должности в государстве, бывшего судьей, советником и гимнасиархом.

Дом в Ольвии III в. (реконструкция)

Дом этот был обширен и поместителен; в нем было несколько десятков комнат. Он делился на две половины, на мужскую и женскую; обе половины были устроены совершенно одинаково и различались только своим убранством. В каждой половине было два внутренних двора, один парадный, с портиками кругом, с балконом у верхнего этажа, другой задний, хозяйственный, с кухнями и чуланами вокруг. В доме было несколько спален и (что не совсем обычно для нас) несколько столовых, обращенных в разные стороны света; одна из них, на север, была летняя – в ней было прохладно в самую сильную жару, другие были приспособлены для весны, осени и зимы; в некоторых из них стояли жаровни.

Главным украшением дома был передний двор, обширный и светлый, залитый южным солнцем. С трех сторон окружали его крытые галереи с изящными ионическими колоннами; прохлада и тень таились за этими колоннадами. С той стороны, где двор примыкал к главному зданию, были еще две таких же колоннки, поддерживавших мезонин с украшенным балюстрадой балконом; кровля балкона опиралась на несколько колоннок затейливого коринфского стиля, с целым пучком мраморных завитков вверху. Стены дома были облицованы штукатуркой и выкрашены в разные цвета, как бы выложены цветными камнями. Но всего интереснее был в этом дворе мозаичный пол, высокохудожественной работы. По темному синему фону тут шли всевозможные узоры, белые, желтые и иные, – пальметки и звери: крылатые львы, кабаны и пантеры. Такая мозаика украшала собой и храм Зевса в Олимпии.

III

Был жаркий летний день, в первых числах месяца Панама (в середине нашего июля). В одной из