Хенгеда Кренглиц, прежняя Хенгеда, без возражений согласилась бы надзирать за Детским Счастьем, но рыжая Хенга Кьонки подняла взгляд на начальство и сказала:

– Господин Ферклиц, я буду благодарна, если меня отправят работать в колонии. Тропики меня не пугают. Смею думать, что там я по-прежнему смогу приносить пользу.

– Читал я, судари, в ерундовых книжонках о том, как инженеры, спецы опытные, головы ломают, не разумея, с какой стороны к делу подступиться, и тут какой-нибудь дилетантишка откуда ни возьмись выскочит, только глянет – и сразу ему, дураку, все ясно, и давай учить профессионалов, что им делать, а те его знай благодарят… Тьфу! – мастер Бруканнер сердито сплюнул. – Беллетристика это называется, ежели по-литературному, а ежели по-моему, глупая брехня! Так не бывает. Раньше чворк на снаяне женится, чем горе-любитель специалиста его работе научит. Так что, парень, маг ты, может, и стоящий, но держи руки свои неумелые подальше от моего оборудования, что бы тебе там ни привиделось.

– У меня впечатление, что это не будет связано с техникой, – возразил Хантре. – Я же сказал, это будет что-то абсурдное, но на данный момент важное, ключ к разрешению ситуации в нашу пользу.

– Во-во, в том дурном чтиве тоже какой-нибудь неуч делает что-то абсурдное, и потом выходит, что оно-то и правильно, а профессионалы все как один об этом не догадались. Это, судари, называется вредоносная глупость, потому что к чему клонит? Дескать, можешь не учиться, и опыт нарабатывать незачем, перво-наперво будь везучим дурнем, и тогда любую техническую задачу тебе решить как семечки пощелкать. В жизни такое раз на миллион случается, и то ежели неумеха окажется ленивым гением. А ихние книжки почитать – гении толпами по улицам бегают… Враки. Ты, парень, сначала картошку чистить научись, а потом уже лезь наперед мастера.

– Совершенно справедливое утверждение, – промурлыкал Тейзург, ловко выхватив из пальцев у Хантре испачканную кровью картофелину.

Картинно слизнул кровь, словно сироп с мороженого, и срезал изящным движением остатки кожуры. Он был на себя не похож – лицо опухшее, перекошенное, в застарелых синяках. Заплывшие глаза насмешливо щурились под низко повязанной банданой: как будто актер намекает понимающим зрителям, что все это не всерьез.

Хантре выглядел не лучше – поди опознай. Еще и волосы крашеные, хотя рыжина все равно пробивалась, как оттенок.

Над их внешностью поработали лучшие бартогские специалисты по немагической маскировке. Никакого грима, только зелья и притирания, обеспечивающие такой эффект, словно тебя долго били, преимущественно лицом обо что попало.

На ночлег остановились в перелеске, не доехав до постоялого двора. Торговля шла туго, и бережливый папаша Ванжеф экономил, о чем не уставал рассказывать на ломаном ларвезийском каждому встречному.

Где человеческое жилье, там и амулеты, через которые Дирвен может их увидеть. Несмотря на маскарад, лучше до поры, до времени не попадаться ему на глаза.

Разбуженные Повелителем Артефактов Накопители накрывали обширную территорию, но у каждого из них был ограниченный радиус действия. Словно дырявое полотно – где целая ткань, а где прореха. Сейчас диверсанты находились в очередной «прорехе», но магией не пользовались: ни намека, что они не те, за кого себя выдают.

В небе клубилась облачная мгла. Неподалеку от их стоянки пряталась в ночи река, выдавая свое присутствие молочной дымкой и редкими всплесками. Когда Хантре ходил за водой, он почувствовал чей-то изучающий взгляд и успел заметить бледное, как утонувшая луна, лицо в ореоле колышущихся волос. Русалка тут же исчезла, даже не попытавшись утянуть его на дно. Впрочем, он ведь бывший Страж: говорят, им это не грозит. А если утянут Эдмара, сами потом будут не рады и сбегут из здешних мест, подальше от такого соседства.

Вода бурлила в котелке, дожидаясь картошки, которую выменяли в деревне на заводного зайца с барабаном. Пока чистили, Хантре два раза порезался. Похоже, никогда раньше этим не занимался. Зато Тейзург управлялся с картофелинами с нарочитой жеманной изысканностью, словно предавался модной забаве в аристократическом салоне, но при этом работал быстро – в результате он и разделался почти со всеми корнеплодами.

Мастер Бруканнер смотрел на обоих с неодобрением: один растяпа, другой позер – удружили ему боги спутниками!

– Хантре у нас белоручка, – доверительно сообщил Тейзург. – Н-да, картошку чистить – это тебе не врагов отправлять в серые пределы…

– Я же не зарабатывал на жизнь, как ты, помощником повара в трактире, – огрызнулся Хантре.

– На жизнь я зарабатывал не этим. Рассказал бы, чем, но не хочу мастера Бруканнера шокировать. Как-нибудь наедине расскажу, со всеми пикантными подробностями… Зато я, как ты знаешь, искупался в Лилейном омуте и помню свои предыдущие воплощения – чем я только ни занимался, чему ни учился… Вначале я чуть не сошел с ума, но миру Сонхи несказанно повезло – этого не произошло, не то страшно представить, чтобы бы здесь сейчас творилось.

– Слыхал я об этом Лилейном омуте, – осуждающе заметил подрывник. – Зачем же вы, сударь, туда купаться полезли?

За это предприятие ему платил не Тейзург, а бартогское правительство, заинтересованное в восстановлении легитимной власти в Ларвезе, и теперь он разговаривал с бывшим нанимателем без прежнего политеса.

– Выбирать не приходилось, меня утопили. Это похоже на безумие: проваливаешься внутрь себя на невообразимую глубину, захлебываешься самим собой… Но я вынырнул. А тебе, Хантре, в Лилейный омут нельзя, и если вдруг надумаешь там искупаться – я костьми лягу, посажу тебя под замок, но туда не пущу. Ты не выплывешь, тебя погубит чувство вины. То, что для меня всего лишь информация, которую я пропускаю сквозь себя, как любую другую, для тебя стало бы камнем на шее. Хотя создавали Лилейный омут как раз на тот случай, если очередной Страж Мира сбрендит, это было уже после того, как ты ушел из Сонхи. Очаровательный парадокс, не правда ли? Мастер, где у нас соль и специи? Хантре, ты лучше сиди смирно и ничего не трогай, ты ведь так посолишь, что плакал наш ужин, это тебе не крыску в подвале схарчить.

Хантре боролся с естественным желанием врезать ему, чтобы наконец-то заткнулся. Тейзург наслаждался его реакцией, но вдруг решил пойти на попятную и сменил ухмылку на примирительную улыбку:

– Мастер, он об этом не помнит, но в том мире, где он жил до возвращения в Сонхи, ему не приходилось самостоятельно готовить еду.

– Так ты, парень, из аристократов? – догадался Бруканнер. – То-то наружность у тебя аристократическая, хоть и рыжий… Небось привык, чтобы вместо тебя все делали слуги?

– Механические, – дополнил Эдмар. – Там всю рутинную работу за людей выполняют машины. Сплошное царство техники.

– Правду говорите? – единственный глаз мастера так и вспыхнул живым интересом. – Эх, побывать бы там да на те машины посмотреть…

Хантре попытался что-нибудь вспомнить о том мире – наверное, похожем на Бартогу – но сразу появилось ощущение, что там не было ничего по-настоящему реального. В Сонхи он дома, зачем ему чужие миры?