litbaza книги онлайнСовременная прозаЕсли столкнешься с собой... - Юрий Вяземский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 147
Перейти на страницу:

Он слышал, как зазвонил на кухне будильник, скрипнула кушетка и зашаркали по полу шлепанцы – встала бабушка…

Потом он заснул и ничего не слышал…

Сторожа нашли на следующий день в овраге, возле мостика через ручей. Он был мертв. Покойника отвезли в районный центр, где произвели вскрытие. Врачи констатировали, что смерть наступила в результате сердечного приступа на почве сильного алкогольного отравления.

Дом на углу Дельфинии Рассказ

Во время очередного приступа тоски, удушливой, оглушающей, шершавым комком застревающей где-то глубоко в груди, его вдруг точно пронзило насквозь, и тут же разлилось радостным жаром по всему телу.

«Точно – Садовая!.. Садовая, семнадцать!.. Как же я раньше не вспомнил?!»

И вдруг как бы все вокруг исчезло: мокрый липучий снег, тусклые разводы фонарей на обшарпанных стенах, – а он оказался там, в далекой Дельфинии, где редко выпадает снег, а ветер теплый и ласковый; где малиново-фиолетовые закаты сменяются прозрачно-розовыми восходами и по вечерам юноши и девушки в белых одеждах играют на гитарах и поют грустно-веселые песни; будто бы снова шел он по гулким мощеным тротуарам, по освеженным дождем и одурманенным сладковатым ароматом ночи улочкам с гирляндами балконов, на встречу с ней, нежной, застенчиво улыбающейся…

«Вот же!.. Она здесь жила… Когда-нибудь она сюда вернется…»

Он стоял возле трехэтажного дома, такого же невзрачного на вид, старого и обшарпанного, какими казались ему все дома в пустом и темном этом городишке.

Дом был трехэтажный и невзрачный на вид.

Он зашел во двор, – куда выходили подъезды. Он насчитал пять подъездов с облезлыми дверями и тусклыми лампочками при входе, освещавшими ржавые металлические дощечки с истертыми номерами квартир.

«Здесь? В этом доме?! Не может быть!»

Он хотел тут же уйти, возмутившись вызывающей несравнимостью этого покосившегося дома с тем полусказочным дворцом, в котором она жила там, в Дельфинии, среди вечнозеленого парка и фонтанов из розового туфа, не смолкавших даже по ночам. Он хотел тут к же уйти, но домишко этот словно притягивал его к себе сиротливыми своими подъездами, облупленными стенами, матерчатыми абажурами, проступавшими сквозь тюлевые занавески в низеньких окнах с широкими жестяными подоконниками.

«Неужели здесь она родилась? Здесь живут ее родители? В одном из этих подъездов, за одним из этих окон стоит ее стол, ее кровать, ее пианино?..»

Он направился к одному из подъездов, взялся за дверную ручку, потянул на себя дверь.

«А что я скажу, если меня кто-нибудь спросит, к кому я иду и что здесь делаю… Ведь я даже не знаю номера ее квартиры…»

Отойдя от двери, он пошел по двору. Ему хотелось подробнее изучить дом, заглянуть в его окна, но он смотрел себе под ноги, лишь изредка вскидывая голову и пробегая торопливым взглядом по стенам, ничего не замечая и не запоминая.

Ему казалось, что на него смотрят со всех сторон. Он ежился под этими воображаемыми чужими, подозрительными взглядами, а когда у него за спиной вдруг хлопнула дверь, совсем растерялся и, спрятав лицо в воротник, пошел прочь со двора, чувствуя себя чуть ли не злоумышленником, чуть ли не вором.

Он вышел в переулок с другой стороны дома, вернулся на Садовую улицу, пересек ее и лишь на противоположном тротуаре, возле книжного магазина, остановился и обернулся.

Ветер дул в лицо, а снег лепил в глаза, и он вдруг вспомнил, как они встречались возле общежития, в котором она жила там, в Дельфинии, у центрального фонтана – гигантской лилии, с величественным шумом распустившейся в свете прожекторов; как сквозь искрящиеся разноцветные струи замечал ее, выходящую из своего дворца и идущую ему навстречу; вспомнил терпкое удушье цветов и жаркую свою радость.

«Там счастье!.. И мир там прекрасен! А здесь… Здесь все теперь чужое: дома, улицы… И люди здесь какие-то… угрюмые, безразличные, как будто согнутые ветром… Ну зачем?! Зачем мне достали эту проклятую путевку в этот чертов лагерь? Зачем я встретил ее там?!»

Дом был трехэтажный и невзрачный на вид. Он стоял на углу Садовой улицы и безымянного переулка, и пять его подъездов выходили во двор.

При дневном свете – особенно когда переставал лепить снег, а серое, нависшее небо вдруг точно раскалывалось и в образовавшуюся трещину проглядывала радужная синева и проскальзывали лучи солнца, – дом уже не казался ему таким убогим и мрачным.

«Это единственное, что у меня есть… Письма от нее приходят слишком редко, а к ее дому я могу прийти в любой момент».

Раньше он ездил в школу на автобусе, а теперь стал ходить пешком, чтобы, сделав крюк, пройти мимо ее дома. Иногда, к удивлению своих родителей, он отправлялся в школу натощак, а завтракал по дороге, в кафе-молочной на первом этаже ее дома со стороны улицы. Он брал себе всегда одно и то же: кофе с молоком, приторно сладкий, с жирными пенками, и жареную колбасу со стылой лапшой.

«Когда-нибудь, когда она окончит училище и вернется, я войду с ней в это кафе – в ее кафе-молочную – и, этак небрежно кивнув буфетчице, брошу через прилавок: „Мне как обычно, а сеньорита пусть сама выберет…“ Вот она удивится! Ни за что не напишу ей, что я теперь завтракаю в ее доме…»

Он наблюдал за посетителями кафе, постепенно различая среди них случайно зашедших и завсегдатаев. К последним он приглядывался особо, вспоминая те куцые сведения, которые ему удалось почерпнуть из ее рассказов о своих родных – отце, матери, младшей сестре, – и, составив таким образом некое подобие словесного портрета, «прикладывал» его к посетителям кафе-молочной.

«Да это же ее отец!.. Она говорила, что он художник… Ну точно! У него бородка, он слегка хромает. И руки у него всегда грязные, от красок, наверное…»

Но оказалось, что хромоногий мужчина с бородкой жил в другом доме, на другой улице.

«…С чего я взял, что ее отец должен завтракать в кафе-молочной…»

Но он продолжал присматриваться к посетителям кафе, продолжал ошибаться и разочаровываться, пока однажды не приметил мужчину, совсем непохожего на художника, который в кафе-молочной никогда не завтракал, но несколько раз заходил туда и покупал у буфетчицы вареное мясо и сырые яйца; зато жил он в ее доме, во втором подъезде на первом этаже.

«Она же говорила, что живет на первом этаже… Ну и что! Можно быть художником и совсем непохожим на художника…»

Два дня он наблюдал за вторым подъездом, за его обитателями и все больше убеждался в том, что на этот раз не ошибся: мужчина, непохожий на художника, жил с женой и девочкой лет четырнадцати.

«Она говорила, что ее сестра учится в восьмом классе…»

Лиц девочки и ее матери он не смог разглядеть, так как наблюдал за подъездом издали, боясь привлечь к себе внимание.

А тут еще возле дома появился сердитого вида человек средних лет, который сперва расхаживал по двору, придирчиво его оглядывая, потом принялся расчищать середину двора от снега, освобождать от мусора и металлолома.

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 147
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?