Выйдя из хижины на следующее утро, Бенита увидела отца, весело сообщившего ей, что о матабеле больше ничего не слышно. Через несколько часов вернулись лазутчики, рассказавшие, что на много миль вокруг не видно ни одного человека из неприятельского войска. Тем не менее приготовления к обороне не прерывались: человек сто самых ловких макаланга были снабжены ружьями и учились обращению с ними под руководством Тамаса и двоих его спутников, Тамалы и Хобы, успевших вполне сносно освоиться с оружием во время продолжительного путешествия. Неопытные рекруты стреляли самым ужасным образом; ввиду того, что это представляло опасность для присутствующих, всем приказывалось ложиться на землю, когда один из них целился в обозначенное на стене место. Тем не менее они все-таки убили одного несчастного больного вола и двух овец.

Предвидя возможность нехватки провизии в случае осады, Мейер, как всегда предусмотрительный, обрек на смерть укушенных мухой цеце волов. Их тотчас убили, шкуры сняли, а мясо, разрезанное на узкие длинные полосы, повесили сушиться на жгучем солнце. Бенита, наблюдавшая за этой работой, втайне надеялась, что ей никогда не придется воспользоваться этими запасами. Между тем уже близилось время, когда она должна была есть отравленное мухой цеце мясо, радуясь даже этому.

В полдень, после того как они поели, мистер Клиффорд и Джейкоб Мейер отправились к Молимо, который сидел подле второй стены. Указав ему на макаланга, вооруженных ружьями, они сказали:

– Мы выполнили нашу часть договора, теперь твой черед. Проведи нас к священному месту, чтобы мы могли приняться за поиски.

– Да будет по-вашему, – отвечал он. – Следуйте же за мной, белые люди.

И Молимо повел их вдоль внутренней стены, пока они не дошли до скалистой тропинки шириной не более одного ярда, проходившей над пропастью футов в пятьдесят глубиной, у самой реки. По этой дорожке на головокружительной высоте они прошли шагов двадцать. Она окончилась отверстием в скале, таким узким, что в нем мог поместиться только один человек. Было очевидно, что отверстие это служило входом во вторую крепость, так как с обеих сторон оно было защищено шлифованными камнями, гранитная дорожка запечатлела следы человеческих ног, век за веком проходивших тут. Тропинка шла зигзагами, прорезая толстую стену, и вывела их на довольно широкое пространство, круто поднимавшееся вверх и покрытое развалинами построек, между которыми росли кустарники и деревья.

– Дай бог, чтобы золото было зарыто не в этом месте, – сказал мистер Клиффорд, оглядываясь по сторонам. – Если оно окажется здесь, нам никогда не найти его.

Молимо, по-видимому угадавший смысл этих слов по выражению его лица, тотчас ответил ему:

– Я не думаю, чтобы оно находилось здесь. Осаждавшие овладели этим местом и простояли тут в течение многих недель. Я мог бы указать вам, где они раскладывали сбои костры, пытаясь подкопаться под последнюю стену, за которой укрывались португальцы, пока они не погибли от голода, так как не могли питаться своим золотом. Следуйте за мной дальше.

Они начали подниматься по тропинке, пока не добрались до последней стены; снова обойдя ее вокруг, они дошли, таким образом, до места над самой рекой, как и во второй крепости. Но здесь не оказалось никакого прохода, ничего, кроме небольших и чрезвычайно крутых ступеней, высеченных на выступах камней, начиная от подножия стены и до самого ее верха, находившегося на высоте более чем тридцати футов.

– Право, – сказала Бенита, с отчаянием глядя на этот опасный путь, – работа искателя золота слишком трудна. Я думаю, что не смогу подняться.

Мистер Клиффорд посмотрел на ступени и покачал головой.

– Вы должны достать нам веревку, – с досадой сказал Мейер, обращаясь к Молимо. – Разве мыслимо взобраться без веревки на такую скалу, когда под нами зияет пропасть?

– Я уже стар, а между тем влезаю на нее, – ответил старик с кротким удивлением, потому что для него, всю жизнь ходившего по этим ступеням, это не представляло никаких затруднений. – Впрочем, – прибавил он, – у меня наверху есть веревка, которой я пользуюсь в очень темные ночи. Я сейчас поднимусь и спущу ее вам.

И он быстро поднялся по ступеням. Было удивительно, как его худые старческие ноги переступали со ступеньки на ступеньку, – так спокойно и легко, точно он поднимался по самой обыкновенной лестнице. Никакая обезьяна не могла бы сравниться с ним в ловкости и бесстрашии. Вскоре он исчез в проломе стены, точно провалился насквозь, снова появился на гребне стены и оттуда спустил толстую веревку, свитую из кожи, крикнув, что она хорошо закреплена. Джейкобу Мейеру так хотелось поскорей добраться до тайника, о котором он грезил день и ночь, что он полез наверх раньше, чем веревка коснулась его рук; тем не менее он вполне благополучно добрался наверх. Усевшись на краю стены, он посоветовал мистеру Клиффорду обвязать конец веревки вокруг талии Бениты, которая в свою очередь полезла вверх.

Это оказалось легче, чем можно было предположить, так как Бенита была очень ловка, к тому же веревка придавала ей уверенность. Вскоре она уже схватила протянутую руку Мейера и благополучно выбралась на безопасное место сквозь амбразуру над верхней ступенькой. Затем веревка была вновь спущена для ее отца, который тоже обвязал ее вокруг себя. Эта предосторожность оказалась вовсе не лишней: когда он находился уже на середине пути, то – или по неловкости, или просто от страха, вполне естественного для такого пожилого человека, – нога его поскользнулась, и если бы не веревка, которую держали Молимо и Мейер, то он, по всей вероятности, свалился бы в реку с высоты в несколько сотен футов. Остальную часть пути он проделал благополучно и вскоре добрался до верха, сильно запыхавшийся и очень бледный. Бенита поцеловала его, невольно подумав о том, что она только что подверглась опасности потерять отца и остаться одной с Джейкобом Мейером.

Или по неловкости, или просто от страха, нога его поскользнулась

– Все хорошо, что хорошо кончается, дорогая моя, – проговорил он. – Но, честное слово, я начинаю жалеть, что не удовольствовался скромными доходами, получаемыми при разведении лошадей.

Бенита ничего не ответила, так как было поздно сожалеть о чем бы то ни было.

– Посмотрите, как мудры были древние люди, – сказал Мейер, показывая ей, как легко можно было тяжелым камнем, лежавшим тут же, завалить амбразуру, через которую они только что пролезли. Таким образом можно было легко преградить всякий доступ в верхнюю цитадель, так как стена была снабжена карнизом по наружной поверхности, а не по внутренней, как это обычно встречается на старинных крепостных стенах.

– Да, – отвечала она, – мы, по-видимому, будем чувствовать себя в полной безопасности, чему я рада, ибо не чувствую в настоящее время никакого желания проделать обратный путь.

Они смолкли и стали разглядывать место, в котором очутились. Вот что они увидели.