Вот такой у меня однажды был разговор с моей мамой о бабушке.

Надо сказать, что я часто видела во сне пожилую женщину и всегда считала ее своей бабушкой.

И вот как-то снова мне приснилась та самая старая женщина и сказала: „Катя, я сколько раз уже во сне приходила к твоей маме, говорила ей, что скоро умру, но она все не едет. Так вот, говорю теперь тебе: внучка, срочно приезжай, мне нужно тебе свое завещание отдать. А дочь моя пусть не ездит ко мне, обидела она меня, так ей и скажи“.

Утром я говорю маме:

– Мама, сегодня я видела сон, но все было как наяву, бабушка вроде сердится на тебя за то, что ты все не едешь, говорит, что зовет тебя, а ты не слушаешься ее. Что бы это значило?

– А то и значит, – отвечает мама, – умрет она скоро. Ко мне являлась, звала, да ведь ты сама знаешь, мы с папой на Кипр собрались. Целый год мечтали съездить, а теперь что, поездке пропадать? И тебе ехать не советую – всю жизнь она о чужих только и думала, о своих не заботилась, вот пусть чужие теперь ее и хоронят.

Когда я поняла, что моя мама не собирается ехать к бабушке, то, если честно, подумала: „Зачем я-то поеду, ведь я ее и в глаза ни разу не видела. Если умрет, то все равно ее похоронят, а по завещанию, если оно есть, и так мне все достанется“.

Но ночью я снова увидела сон: комната, и в ней сидит старая женщина. Женщина это подняла взгляд на меня и сказала: „Катенька, душа моя ненаглядная, вот мы и свиделись“.

Я во сне каждую морщинку на ее лице разглядела и слезинки в уголках глаз, и уже во сне, пока я еще не проснулась, такая у меня к ней жуткая жалость появилась, как будто это моя мать вот-вот умрет.

Проснулась я, а тоска меня не отпускает. Целый день промаялась так, а к вечеру села в самолет и полетела к бабушке.

Когда я вошла в ее дом, то у меня сразу возникло ощущение, что я уже была в этом месте. На кровати лежала старая женщина, возле нее на стульях сидели две старухи. В углу у иконы горела лампадка. Больше всего меня поразило, что это лицо именно той женщины, которая являлась ко мне в моих снах, и я поэтому ее сразу же узнала. Первыми ее словами, обращенными ко мне, были: „Катенька, душа моя ненаглядная, вот мы и свиделись“.

Старушки ушли, и я, поев с дороги, уселась возле умирающей и стала отвечать на ее вопросы. Сама я в тот момент думала: „Не больно-то она похожа на умирающую“.

Бабушка же, словно прочитав мои мысли, сказала:

– В сознании буду до последней минуты, умру завтра утром. Прости меня, что не занималась с тобой в детстве, что не баловала тебя, не играла, не пела колыбельных и не читала на ночь сказки. Мама твоя всегда меня стыдилась, а ведь кормила ее моя работа. Да Бог с ней, все равно хорошо, что уехала она – тут бы она себе такого мужа не сыскала. Ты не серчай, что я на тебя тоску нагнала, иначе ты бы тоже не приехала. Слушай меня. Люди могут про меня говорить всякое, но Бог знает, что я помогла очень многим. Умею ведь я немало. Ты вот, к примеру, не ведаешь, что я у вас дома не раз бывала. Не веришь? Хочешь, расскажу, где у вас что стоит, какие у вас шторы и ковры, где что лежит?

И она и вправду перечислила то, что у нас было в квартире.

– Я, – говорит, – тебя всегда на ночь благословляла и всегда молилась за тебя и твоих родителей. Ты, Катенька, кровь от моей крови. Если бы меня не было, то и тебя бы не было никогда. Поэтому, умоляю, исполни мою последнюю волю. Когда я умру, тебе ни о чем и думать не придется, похороны мои уже оплачены. Меня вымоют, оденут и отпоют. Помины тоже сделают, ты ни о чем не беспокойся. Теперь же слушай мой наказ. Как я умру, вытащи из-под моей подушки свиток. Не читай его, а положи мне его в гроб, прямо под подушку, но так, чтобы никто этого не увидел. Я знаю, что тебе будет любопытно, что это за лист такой, поэтому что можно, то скажу сразу. На этом листе я клялась своей прабабке, что посвящу свой век нашему ведовскому делу. Лист этот из Книги жизни и смерти. И коль мама твоя не хотела учиться моему ремеслу, брезговала больных лечить, крови и гноя боялась, не смогла я ей свои знания передать. Она и тебя ко мне не пускала только из-за этого. Я ее понимаю, она ведь хотела, чтобы у тебя жизнь легкая была, а такие, как я, отдыха не знают. Вот теперь я должна забрать с собой в могилу этот свиток, потому что у меня не было преемника. Листу этому ни одна сотня лет. Помогал он мне делать то, чего без него бы я сделать не смогла. Если хочешь знать, то это самое настоящее оружие. Только тебе доверяю его взять, ведь ты плоть от плоти моей, кровь от крови моей. Ни о чем прежде я тебя не просила, а тут прошу. Обещай мне, что исполнишь мою волю!

И я конечно же ответила, что обещаю.

Утром бабушка умерла, ее обмыли, одели и положили в гроб. Когда ее мыли, я вытащила из-под подушки деревянную шкатулку, открыв ее, я увидела свернутый лист, перетянутый тесемкой. На листе были какие-то слова, написанные на старославянском. В комнате я была одна довольно долго и изо всех сил старалась расшифровать смысл текста.

От времени бумага кое-где истерлась, и слова я разбирала с большим трудом. Вот что я сумела прочитать: „…пророк в белом одеянии святыми устами изрек: кто сие учение Господа знает, тайное слово со святого листа прочитает и, все слова прочитав, что-нибудь возжелает, то всякое и любое желание исполнится ему… истины. Бог знал, апостолам свои знания завещал. Апостолы от Господа знания взяли, больных этим словом исцеляли, засим знания эти другим передавали“.

Первые слова на листе были: „Господь мне сии знания передал. У кого этот святой лист будет, с тем Господь во всех его делах во веки веков пребудет. Кто против Иисусова ученика восстанет, того Господь Бог во весь век зрить перестанет. Милостью Своей того обойдет, на Своем суде в защите его слова не произнесет… любая рана заживет… умирающий на десять лет дольше проживет. Истинно то, что ученик Иисуса Христа после смерти в открытую дверь рая войдет…“

К сожалению, я не все слова разобрала на этой странице. В итоге я переписала те слова, которые сумела разобрать, на другой листок бумаги. Внимательно прочитав все еще раз, я поняла, что моя бабушка была самой настоящей потомственной колдуньей, впитавшей в себя мудрость веков. Да и вся ее жизнь доказывала это. Бабушка отказалась от личной жизни, самоотверженно помогая другим. Даже нас с мамой она не видела, потому что беды других не давали ей спокойно спать и наслаждаться жизнью.

В последние минуты ее жизни я сидела рядом с ней и, внимательно разглядывая бабушкино лицо, задавала всевозможные вопросы. Лицо у нее как словно светилось изнутри и, несмотря на морщины, было прекрасно.

Я задала ей вопрос, страшно ли ей умирать, и она ответила:

– Нет, мне даже радостно, потому что я скоро увижу Бога.

Тогда я набралась смелости и спросила ее:

– Почему ты думаешь, что попадешь к Богу, а не к дьяволу?