– Ну что поделать, если на плечи слабого пола всегда выпадает ноша за себя и за того парня, – подмигнула ему я и, услышав аккорды нужной музыкальной партии, поспешила на сцену.

Стоило мне попасть под свет софитов, как все волнение исчезло, словно и не было его вовсе. Мир сузился до размеров сцены, душа разворачивалась до размеров Вселенной под каждую ноту, а тело транслировало эти эмоции через движения.

Я жила в этой хореографической партии.

Я умирала.

Я возрождалась.

Я летала и падала, а потом поднималась с колен и начинала все заново.

Мое сердце стало биться в такт музыки и с последним аккордом замерло на мгновение лишь для того, чтобы переключить меня в обычный режим.

Зал разразился аплодисментами, точно грянул гром. В первые мгновения, оглушенная овациями, я даже не понимала, где именно нахожусь. А потом расцвела улыбками благодарности и пошла на поклон с остальными участниками спектакля.

– Это гениально, – выдал мне на ухо подошедший Хорьков. – Это успех. Я переплюнул сам себя, надо же!

– Если сам себя не похвалишь, то никто? – хмыкнула я.

– Почему же никто? – удивился Саша. – Эта бомба разорвет вечерние новости, а завтра, поверь мне, начнется совершенно другая жизнь.

– Меня никогда не прельщала слава.

– Лукавишь, детка, – не поверил хореограф. – Но я готов тебе простить эту маленькую ложь за то, что выдала мне сегодня даже не сто, а двести процентов таланта.

– Браво! – скандировали зрители. – Браво!

Мои переживания оказались тщетными, никакая слабость после болезни не повлияла на качество моего выступления. В нужный момент организм мобилизовался и выложился на полную катушку, словно в последний раз.

Я получила множество поздравлений, а для подаренных букетов не хватало рук. Но вот чего-то все равно главного не доставало, поэтому со сцены я уходила с затаенной легкой грустью.

– Ты была великолепна, – встречал меня за кулисами Дубравин.

Роскошный огромный букет насыщенно-алых роз, которые мужчина держал при себе, сразу притянул мой взгляд.

– Ты пришел? – И пусть я старалась скрыть радость в голосе, а она все равно прозвучала.

– Разве я мог пропустить миг твоего триумфа? – вопросом на вопрос ответил мой бывший и согрел меня улыбкой. – Давай свою законную добычу, помогу донести до гримерки.

– Лучше до машины. – Я вновь приняла его помощь. Подаренные цветы, конечно же, радовали глаз и тешили самолюбие, но нехило оттягивали руки. – Подождешь меня на парковке?

– А если ты доверишь мне ключи, то я даже согласен не осквернять своим присутствием твой автомобиль, но оставить букеты на заднем сиденье.

– Скажешь тоже, – фыркнула я, но ключи все же передала. Для этого Дубравину пришлось провести меня до гримерки, где он сорвал с моих губ желанный поцелуй. – Иди уже, пока я не передумала.

Для того чтобы переодеться и привести себя в порядок, мне понадобилось полчаса. На парковке меня дожидался не только Дубравин с Матвеем, но и все мои любимые зрители из близкого круга.

Получать поздравления от семьи и друзей оказалось еще приятнее, чем от незнакомцев. И пусть я не считала себя слишком тщеславной, но все равно расцветала от каждой озвученной похвалы.

Как ни крути, но доброе слово и кошке приятно, а я чувствовала себя окрыленной. Даже мышцы не болели после выступления, да и вообще во мне бурлила энергия.

«Откат придет потом, – знала я. – Когда схлынет эйфория».

– Предлагаю отпраздновать твой триумф, – предложил Кеша, когда смог пробиться ко мне.

– Мы и так собирались в ресторан, – оглянулась на своих родных я.

Муся и мама смотрели на Дубравина без видимой враждебности, Марго была насупленной и явно пыталась глазами проделать в моем бывшем огромную дыру. Ее муж следил за детьми. Руся трещала без умолку и все обхаживала молчаливого Матвея, Сашка наблюдал за подружкой с нескрываемой ревностью, а Богдан держался в стороне от всех, занявшись своим телефоном.

– Близким кругом, – добавила Марго, как бы намекая, что Дубравин в это число совсем не вхож.

– …походом на каток, – договорил мой бывший муж. – Ты, я и дети.

– Каток? – удивилась я.

– В парке открыли выставку ледяных скульптур, там много развлечений для детей, ночное световое шоу. – Этих аргументов оказалось достаточно, чтобы у Руси загорелись глаза, словно два ярких фонарика.

– У меня были несколько иные планы, – нахмурилась я, уже предугадывая, что последует за этим, и не ошиблась.

– Мама, ну пожалуйста! – тут же заканючила дочка. – Я хочу на каток.

– Кто бы сомневался, – закатила глаза я. – Солнышко, я устала. Давай отложим каток на после Нового года?

– Ну мам…

В этот момент я готова была откусить Дубравину голову: он смотрелся самим спокойствием, а ведь наверняка знал, какая реакция последует за его предложением. Продуманный гад.

– И горячий шоколад там очень вкусный делают, в кафе неподалеку, – как бы между прочим проговорил Кеша.

Я наступила ему на ногу. Каблуком. Но это не помогло. Дубравин язык не прикусил.

– Мам? – Кот из Шрэка точно позавидовал бы просящей моське, которую состроила моя дочь.

– Русь, ты разве горячий шоколад никогда не пробовала? – поддержала меня Марго. – Пойдем к нам, я сварю тебе не хуже, чем в кафе.

– Я в парке хочу. С Матвеем, – сказала моя рыжая хулиганка. – Мам, можно?

На мгновение я прикрыла глаза.

– Потом ты точно будешь занята, и мы никуда не пойдем, – продолжала настаивать Руслана. – Ну хочешь, я сама схожу быстренько, а ты отпразднуешь с Мусей и остальными?

– Нет уж, одну тебя я точно не отпущу, – тут же откинула это предложение я и беспомощно глянула на маму с Мусей.

– Идите, – сказала моя все понимающая родительница. – В тесном кругу отпразднуем потом. Совместим Новый год и твой триумф.

– Или обмоем без тебя, – подмигнула мне Муся. – Запасы есть, главное, чтобы повод был стоящим.

– Вы точно не обидитесь? – переспросила я. – Марго?

– Не дождешься, – ответила подруга. – По утрам из меня выпивает все соки токсикоз, а в остальное время суток тянет к подушке. Так что я с удовольствием проведу время в ее объятьях, чем в ресторане. Главное, чтобы и тебе нравилась эта затея с парком.

– Ну раз Руся хочет…

– Очень хочу! – тут же вклинилась моя дочь.

– Ладно, так и быть, съездим, но ненадолго, – уступила я.

– Ура! – Счастью Руси не было предела.

Матвей, как всегда, не продемонстрировал особых эмоций. Впрочем, я уже научилась читать его настроение по глазам. Они у мальчика были донельзя говорящими. И сейчас улыбались.