по своему стилю и техническому исполнению, равно как и по самим задачам внутреннего содержания, составляют произведение собственно византийского искусства, без участия в каком бы то ни было виде западных мастеров живописи и принадлежат периоду вторичного процветания византийского искусства в течение XI и XIII столетий» (Кондаков. Мозаики мечети Кахрие-Джамиси. Одесса, 1881).

В 1888 году Кондаков напечатал в «Записках археологического общества» статью «О фресках лестниц Киево-Софийского собора». В 1906 году Академия наук издала работу Кондакова «Изображение русской княжеской семьи в византийских миниатюрах XI века».

Обратимся теперь к работам Кондакова, относящимся к иконе и иконописи. Эти труды занимают более всего места в его ученом наследии и представляют главную часть его творчества. «Иконография Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Исторический и иконографический очерк». Текст и атлас таблиц.

В 1911 году появилась «Иконография Богоматери: связи греческой и русской иконописи с итальянской живописью раннего Возрождения». В 1914 и 1915 годах вышла: «Иконография Богоматери» в двух томах. На основании глубокого изучения русской иконописи и ее истории Кондаков в начале 1900-х годов принялся за писание книги о русской иконе. В Прагу он привез законченную рукопись и продолжал ее дополнять и переделывать до последнего дня сдачи рукописи в печать. Текст «Русской иконы» занимает два тома, в общей сложности 382 страницы большого формата.

В первом томе помещены предисловия и восемь глав. Первая глава вводного характера: «Иконопочитание в России. Икона в религиозном быту и обряде». Глава II. «Современное состояние иконопочитания, иконописи и изученные иконы». Глава III. «Переводы» и рисунок в русской иконописи. Глава IV. «Краски». Глава V. «Памятники византийской иконописи». Глава VI. «Древнейшая иконопись Киевской Руси и Суздальской области». Глава VII. «Древнейшая иконопись Новгорода». Глава VIII. «Черты иконописи греко-итальянской, итало-критской и русской корсунского стиля».

Во втором томе шесть глав. Глава IX. «XIV и XV века. Андрей Рублев». Глава X. «Новгородская иконопись XI века». Глава XI. «Мистико-дидактические иконы». Глава XII. «Новгородская иконопись XVI века». Глава XIII. «Московская иконопись начального периода». Глава XIV. «Московская иконопись XVI века».

В предисловии Кондаков дает краткую, но яркую характеристику древнерусской иконописи и ее изучения: «Русская икона была наиболее художественным явлением русской старины, исконным и преимущественным орудием и вместе даром ее религиозной жизни. По своему историческому происхождению и образованию икона явилась переживанием высшей художественной традиции, а по своему развитию представила замечательное явление художественного мастерства. По своим декоративным достоинствам и необычайной характерности композиций, строгости типов, идеальности и духовной глубине религиозных замыслов икона стоит наравне с ранним средневековым искусством европейского запада».

Иного характера и строя мысли – «Очерки и заметки по истории средневекового искусства и культуры». Это последний большой труд Кондакова. Он не успел его обработать и закончить, но и в таком виде это книга большого научного значения. «Очерки» эти представляют собой запись лекций Кондакова, читанных им в 1922/23 учебном году. Один из учеников Кондакова, Н. М. Беляев, который слушал этот курс Кондакова, взял на себя проверку рукописи и корректуру. Книга обильно иллюстрирована.

Книга разделена на шесть глав: I. «Древности восточных кочевников в Южной России». II. «Искусство средневековых варваров в Европе». III. «Древности Болгарии». IV. «О зверином стиле в средневековом искусстве». V. «Византийские одежды». VI. «Византийские и восточные средневековые ткани».

Во введении к первой главе Кондаков высказывает свои взгляды на научный подход к истории искусства: «В современной литературе история искусства определяется обычно как история художественной формы, принимая эту последнюю в широком смысле исторического развития форм архитектуры, скульптуры, живописи в всех прикладных искусств… Историк искусства обязан при этом кратко обозначить содержание данного памятника, но не имеет обязанности и нужды входить в исторический анализ этого содержания».

Кондакову такое разделение формы и содержания представляется не только бессмысленным, но и явно вредным для самого предмета.

«Древности средневековья Восточной Европы, – говорит Кондаков, – тесно связаны с древностями скифо-сарматскими… Литература скифо-сарматской археологии представляет настолько высокий уровень в изучении ее материалов, что дает уже достаточный базис, дабы строить на нем расследование средневекового искусства восточных территорий Европы».

«Кочевники Средней Азии, Алтая и Западной Сибири издревле жили рядом с высоко культурными странами: Согдианой, Бактрией, Парфией, Персией, Индией и Китаем – и находились с ними в постоянном общении и равно непрерывной войне. Кочевники развили у себя коневодство в колоссальных размерах… культура приходила к кочевникам ранее, чем к земледельцам».

«Древности восточных кочевников в Южной России совместили в своих формах всю силу векового уклада жизни и незыблемость исконного мировоззрения, не затронутого, а лишь укрепленного культурными, но родственными влияниями. Образ мирно улегшегося на пастбище оленя представляет в среде этих древностей тотем первобытного кочевья и реальную обстановку быта и магическую формулу, сопровождающую дух умершего в будущую жизнь».

В искусстве кочевников многое связано с коневодством и убором коня. «Замечательный нащечник Краснокутского кургана представляет две конских головы, шеи которых извиваются узлами и образуют развод пальметки, напоминающий собою позднейшие ветви этой орнаментики в народных изделиях скандинавского и русского севера».

Выработалась у кочевников и форма одежды, приспособленная для верховой езды. Это так называемый скараманчий – ездовой кафтан. Форма эта отразилась в византийских одеждах, а потом распространилась почти во всей Европе.

В этих наблюдениях Кондаков полностью развертывает мысли, высказанные им в его «Русских древностях», особенно в третьем их томе («Древности времени переселения народов», 1890).

К сожалению, Кондаков не успел написать главы IV «О зверином стиле в средневековом искусстве» – в рукописи его остались только предварительные черновые заметки.

«Русской иконой» Кондаков завершил свои долголетние занятия по иконописи. В «Очерках и заметках по истории средневекового искусства и культуры» он подвел итог своим исследованиям по кочевниковедению и по археологии юга России.

Я. И. Смирнов (1869–1918)

Яков Иванович Смирнов родился в Иркутске, где его отец был директором гимназии.

Мать Якова Ивановича, Анна Яковлевна, была родной племянницей Д. И. Менделеева.

Выслужив пенсию, отец Якова Ивановича переехал в Петербург. Яков поступил во второй класс гимназии при Историко-филологическом институте. По окончании гимназии поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета.

Главным его учителем был Н. П. Кондаков. Занимался Смирнов также в семинарах В. Г. Васильевского и Ф. Ф. Соколова (у последнего греческими надписями). Прошел таким образом превосходную школу и получил прекрасное знание древних языков.

Вскоре после окончания университета Смирнов принял участие в археологической экспедиции Кондакова в Сирию и Палестину.

В 1894 году Смирнов отправился в заграничную командировку. Много месяцев провел в Афинах. Изъездил и исходил большую часть Греции.

Отлично освоил новогреческий язык.