Глаза женщин встретились. Ксения вспыхнула, опустила взгляд, но через миг снова посмотрела на гостью, только теперь глаза ее не выражали никаких чувств, словно были прикрыты вуалью.

— Да, мы очень давно знакомы. Он знает моих родителей и помог мне устроиться на работу. Я, знаете ли, танцовщица. — Слова вылетали из ее уст слишком быстро, слишком бесстрастно.

У Нади сжалось горло. Она протестующе подняла руку и покачала головой.

— Не надо, пожалуйста… — промолвила она через силу.

Ксения пожала плечами.

— Как хотите.

Надя прижала бумаги с набросками к груди.

— Господи, как он мог… То есть… Почему? — Ноги у нее вдруг сделались как ватные, и она прислонилась к стене.

— Рольф знал меня задолго до того, как женился на вашей дочери. — Теперь уже в интонациях Ксении угадывался вызов.

— Да! — услышала Надя свой голос. — Но сейчас он женат, а вы… Вы… — Она задохнулась и замолчала.

Ксения переменилась в лице, глаза ее сузились.

— Я — что? — с напором произнесла она и сделала шаг вперед.

— Я не знаю, но, что бы там ни было между вами, я не могу поверить, что Рольф…

По шее Ксении к лицу начала медленно подниматься краснота.

— Да что вы знаете о своем драгоценном зяте?

Потрясенная, Надя с трудом заставила голос не дрожать.

— Я знаю, что мой зять — честный и порядочный человек, а такие женщины, как вы, которые… которые…

— Порядочный? — Ксения, запрокинув голову, захохотала. Только смех ее был совсем не веселым, скорее злым. — Да вы ничего о нем не знаете!

— Позвольте мне самой об этом судить.

Ксения, сверкая глазами, громко произнесла, почти выкрикнула:

— Вы не знаете его. Поверьте! Он не лучше меня!

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что сказала. Он доносчик! — выпалила она и тут же зажала рот руками.

Надя ахнула.

— Вы лжете! — пролепетала она дрожащим голосом. — Я… Я не верю вам!

Ксения уперла руки в боки и ухмыльнулась.

— Да? А если я скажу вам, что Рольф ведет двойную жизнь не только в личных делах, но и в консульстве?

— Я отвечу, что ваша клевета отвратительна. И я не собираюсь задерживаться здесь дальше и выслушивать вас!

Но Ксения быстро встала между Надей и дверью. Рот ее искривился, и она зашипела, смакуя каждое ядовитое слово:

— Клевета? Вы обвиняете меня в клевете? А вы не задумывались о том, как ему удалось так просто увезти вас из Харбина?

Надя обомлела.

— Откуда вы об этом знаете?

— Не важно, откуда я это знаю. Но, к вашему сведению, ваш такой правильный зять — тайный агент Кемпей-Тай.

Надя потрясенно смотрела на Ксению. Та буравила ее взглядом пылающих глаз. «Мегера, настоящая мегера!» — думала Надя, слушая, но не слыша этих злых слов. Мысли ее полетели в прошлое: поездка на поезде из Харбина, жизнь в роскошной квартире в Даляне в ожидании корабля, подобострастное отношение к Рольфу японцев… Все слишком просто сложилось в единую картину.

Агент. Рольф — нацистский агент, работающий на ужасную военную полицию Кемпей-Тай. Неужели это правда? Прихожая покачнулась перед глазами Нади, воздух вдруг сгустился, и она начала задыхаться. Нужно было выйти отсюда. Собрав все силы, она удержала дрожь. Не останавливайся, не задавай вопросов! Не говори ничего этой ужасной женщине. Молчание притупляет словесные кинжалы, пусть они обратятся в сторону того, кто их бросает. Быстрее, прочь из этой ненавистной квартиры!

На улице Надя прислонилась к витрине магазина и стала судорожно глотать воздух.

Марина. Ее прекрасная и такая упрямая дочь. Знает ли она об этой женщине? Известно ли ей, что Рольф — осведомитель японской военной полиции, который доносит на их друзей ради подачек властей? Мучительная мысль пронзила возбужденный разум. После войны Рольф повезет Марину в разбомбленную страну, возможно, раздираемую внутренними конфликтами, преисполненную горя и слез. Сможет ли она, Надя, спокойно наблюдать за тем, как неверный муж, нацистский агент, забирает ее дочь в далекую Германию? Несмотря на полуденное солнце, ее пробрало холодом.

Охваченная тревожными мыслями, Надя пошла вперед, не разбирая дороги, но через какое-то время, будто очнувшись, остановилась и осмотрелась. Вокруг было тихо, но тихие улицы таят угрозу. Она уже потеряла одну дочь и была готова на все, на все, чтобы защитить вторую.

Она медленно пошла дальше, споря сама с собой, снова и снова заглядывая в глубины своего сердца в поисках внутренней силы, пытаясь найти ответы и не находя. Она опять остановилась, открыла сумочку, достала зеркальце, поправила прическу, подвела губы, а потом развернулась и решительно направилась к своему Алеше.

Уют его милой скромной квартиры успокоил ее, и она рассказала Алексею обо всем. Говорила Надя быстро, словно спешила высказаться, описала в подробностях встречу с Ксенией, передала слово в слово их разговор. Алексей слушал внимательно, не перебивая, и Надя была благодарна ему за это, потому что, излив наболевшее, она снова ощутила внутренний покой и расслабилась. Заглянув жалобно в его глаза, она спросила:

— Что делать, Алеша? Мы должны что-то сделать. — Когда Алексей, на лице которого была написана боль, молча кивнул, она схватила его за руки и воскликнула: — Скажи! Скажи!

Алексей встал, высвободил руки и стал ходить по комнате. Проходя мимо шкафа с зеркалом, он грохнул об него кулаком так, что задребезжали фанерные двери.

— Мерзавец! — процедил он сквозь зубы. — Как же я ошибался насчет этого человека! Я-то думал, Марина удачно вышла замуж, потому что у нее появился паспорт и своя страна. Она казалась такой счастливой на свадьбе! — Он остановился перед Надей. Брови на бледном лице сдвинулись. — Наденька, нужно рассказать обо всем Марине. Мы совершим страшную ошибку, если попытаемся оградить ее от этого.

Надя вся сжалась.

— Я давно заметила, что с ней что-то происходит. Что, если она уже знает? Ты представляешь, как ей будет стыдно, если мы скажем ей, что и мы обо всем узнали?

— Нам придется пойти на это. О его изменах ей сообщать необязательно, но о его работе мы должны ей рассказать.

— Я не смогу, Алексей! Я уже пробовала с ней говорить, но она отгородилась от меня стеной и не хочет открываться. Меня она не станет слушать!

Алексей сел рядом с ней на диван.

— Дорогая, я не сказал, что ты должна это сделать. Я ее отец, и у нас с ней хорошие отношения. Это моя задача — поговорить с ней.

— Хорошо, а если ты ей все расскажешь, что это даст? Что она может сделать?

Алексей минуту смотрел на нее, потом сказал: