Церковь горела десять с половиной часов. Люди приходили к ней и поднимали головы, чтобы увидеть золотой крест, сверкавший на ее вершине. Алые всполохи пожара танцевали вокруг него и заставляли светиться.

Никто из тех, кто обступил полыхающую церковь, не предпринимал попыток ее потушить.

Целую ночь она озаряла собою холмы.

Франсуаз сидела на деревянной лавке, забросив на стол одну ногу.

Место, в котором мы находились, я не назвал бы ни рестораном, ни баром, ни даже закусочной. Больше в моем словаре слов не находилось, за исключением разве что «харчевни».

– Я знала, что у меня будут одни неприятности с тобой, – сообщила девушка, ставя на стол большую кружку.

Мне захотелось узнать, что в ней, но боязнь, что меня стошнит прямо на пол, переборола любопытство.

– Один раз я купил тебе лифчик на два размера меньше, – подтвердил я. – Но как он смотрелся! Франсуаз осуждающе покачала головой.

– Заставить меня поджигать церковь, – сказала она. – А мои тетушки думают, что ты приличный молодой человек.

– Людям здесь придется многое передумать, прежде чем они вновь смогут верить в бога, – произнес я, подсаживаясь к ней.

– Нет, – возразила Франсуаз. – Для того чтобы начать верить, не нужно ни времени, ни раздумий. Главное, чтобы Бог, которому они станут молиться, был добрым и милосердным.

– Говорят, у бога тысячи имен, – произнес я. – Но правда и то, что за одним именем могут скрываться тысячи богов.

Лицо Франсуаз стало задумчивым.

– Отец Морон мог бы стать хорошим человеком, – сказала она. – И шериф тоже. Они нуждались лишь в том, чтобы кто-нибудь вовремя указал им правильную дорогу.

– Например, Бог? – спросил я. Она усмехнулась:

– Например.