– Это святое!

– Но у тебя есть мы. И Трой, – потрепала её по плечу Джо. – Семью можно выбрать.

– Я свою точно выбирала с похмелья. – Скай снизила градус пафоса, почувствовав, как защекотало в носу от подступающих слёз. – Кстати о Трое. Мне пора бежать – я обещала ему сегодня романтический вечер вдвоём.

– Привет ему передавай. – Джо обняла подругу. – Если честно, у меня тоже полно дел…

– У всех нас, – поправила ее Мейси. – Но я рада была провести это время с вами.

– Всё, хватит нагнетать сентиментальность! – Никки по очереди обнимала всех на прощание.

– А то что, броня потечёт?

– Ты бы лучше меня подвезла, Винтеро, чем язвить.

– А скажешь своё второе имя? – тут же загорелась Скай – они так и не смогли узнать эту страшную тайну.

– И останется твой парень без… девушки! Я же сказала, что за такие знания убивают.

– Я могу тебя подвезти, – предложила Мейси. – И даже пытать не буду.

– Вот, – приобняла её за плечи Никки, – учитесь, алчные старушенции!

– Я тебе сейчас покажу старушенцию!

Джо с Эммой наблюдали за тем, как подруги шуточно переругивались и бежали к машинам, словно в мире не существовало никаких проблем, а им снова было десять.

* * *

– Ты учишь играть детей. Почему?

Доминик не смотрел в камеру – он рассматривал ближайшие деревья, развалившись на скамейке в парке. Ветер трепал чёлку, то пряча в тени, то демонстрируя выдающиеся скулы и мягкие контуры губ.

– Нужно же как-то зарабатывать. Я умею играть, так что вариантов тут немного.

– И тебе не сложно?

– Ну так, – он пожал плечами и спрятал руки в карманы чёрных скинни. – Иногда сложно объяснять – я ведь не преподаватель. И дети неусидчивые встречаются, а игра на гитаре – это не только веселье. Это монотонный труд, многочасовой. Стёртые до крови пальцы и трясущиеся от напряжения руки. Это надо любить, чтобы сидеть и играть, пока другие гоняют мяч или делают трюки на скейте.

– Ты любишь детей?

– Они меня! – лёгкий смех и доля стеснения. – Понятия не имею, почему! Просто так выходит, что мне удаётся найти общий язык, увлечь их. Иногда я так загораюсь, что не замечаю, как сам начинаю играть, вместо того, чтобы наблюдать. Ну а ещё я знаю аккорды практически ко всем песням, что мальчики и девочки такого возраста любят играть, – а это сразу плюс тысяча к крутости.

– Хитрец! – Джо рассмеялась, мечтая увидеть хоть одно занятие.

– Дети клёвые. Они сначала присматриваются, ходят кругами, молчат. А потом начинают доверять. Секреты свои, истории всякие, мечты. Учить – это очень сложно, но от малышей заряжаешься такой энергией! А ещё они смотрят на тебя, как на рок-звезду, на божество какое-то! И сразу хочется быть лучше, играть больше, не подводить их.

– Хвалятся друзьям, что ты их учишь играть?

– Бывает. – Дом отбросил чёлку, улыбаясь каким-то своим воспоминаниям. Он выглядел уютно даже во всём чёрном посреди осеннего парка. Таким «своим» парнем. С загадкой во взгляде. – Помню, один парнишка – Барни – сделал фото со мной и ходил по школе, показывая каждому встречному. Это было как раз после того кавера и нашей внезапной «популярности».

Доминик порылся в карманах, достал сигарету и закурил. Джо уже стала привыкать к курящим людям рядом с ней.

– Я очень хочу, чтобы они гордились мной. И говорили: «Вот этот крутой чувак по телику учил меня играть!» Но больше я хочу гордиться ими. Если мои ученики будут писать и играть хорошую музыку – я всё правильно делаю. Когда-нибудь открою свою школу для маленьких сумасшедших музыкантов.

Дом ушёл в свои мысли, явно представляя, как это всё будет выглядеть. Но Джо была уверена в одном – этим детям крупно повезёт учиться у такого талантливого парня с таким огромным и открытым сердцем.

* * *

Скайлар лениво почесала Бретти, который устроился на краешке её стола, потянулась и посмотрела на время. До прихода Троя оставалось ещё полтора часа, и она как раз успевала справиться со всеми своими делами, связанными с благотворительным проектом. Рабочий чат на троих – для неё, Мамочки и Энди – призывно намекал появляющимися там сообщениями, оповещая о том, что остальных членов команды очень волнуют дела их конкурса.

Кесси

Кесси

И Скай действительно хорошо поработала, продумывая политику этого проекта. Она прекрасно помнила, как раньше в фандоме её недолюбливали за то, что у неё было достаточно денег для пожертвований любых размеров. Поэтому строить этот конкурс на том, что выиграет тот, кто заплатит больше всего, было просто нелогично. Участвовать хотели все, а пожертвовать много могли только единицы. Тогда Скайлар предложила отталкиваться не от количества денег, а от самого факта. Для тех, кто хотел впечатлить Энди – а они указывали в правилах, что он лично отслеживает все поступления, – все равно оставался шанс внести тысячи долларов и запомниться. Ведь для многих интерес Рэндфорда был ключевым фактором участия, к сожалению. Теперь же все могли испытать судьбу, даже те, у кого на пожертвования было 20 баксов, зато – огромное желание помочь. Каждые две недели можно было сделать взнос от 20 долларов до бесконечности. Конечно, их могло быть и больше, но только одно пожертвование в две недели от одного человека участвовало в розыгрыше призов. Главным событием должна стать встреча с Энди, но оставалось ещё много чего интересного: поход на съёмочную площадку «Рухнувших небес», фото с Рэндфордом, подарочные наборы мерча… И хоть всё это выглядело, как гонка за трофеем, Скай успокаивала себя мыслью о громадной помощи нуждающимся. Хотя нашлись и позитивные моменты: многие просто жертвовали деньги и отказывались участвовать в конкурсе, аргументируя тем, что помощь фонду и следование светлым намерениям Энди важнее всяких призов. Это вселяло надежду не только по отношению к фандому, но и к их поколению в целом – Скай сама прекрасно знала, как жажда наживы, славы и денег может заставить забыть о любых нормах морали и закона.

Кесси

Скай даже не сомневалась, что на этой встрече прозвучит её имя, несмотря на то, что Фелисити работала очень много и беспрекословно выполняла все поручения. Но никакая черновая работа не могла сравниться с тем проектом, который запустила Скайлар. Они получили огромный резонанс в прессе и в соцсетях, а это, в свою очередь, привлекло внимание и к Энди, и к сериалу в целом. Но главное – это интерес к фонду, который Рэндфорд поддерживал всеми возможными способами.