Тисса, четко проинструктированная, какого рода вещи нужно закупить на аукционе, забила свой инвентарь под завязку множеством обычных и магических вещей с приоритетом на физические характеристики. Потому что, не прокачав кирку на дешевой экипировке, о разрушении более ценных предметов можно не мечтать. В финале прожорливое кайло поглотило свойства двух эпиков из Сокровищницы Первого императора. Я было пожалел, что вместо них не прихватил легендарки, но, как оказалось, зря — до 1 000-го уровня такие шмотки были Торфу не по зубам.

Торфу, обещавший подумать над тем, как он собирается покидать Стылое ущелье, бурно комментировал каждый разрушенный предмет, но о том, что он придумал, так ничего и не сказал.

В итоге получилось нечто читерское и превосходящее все, что я когда-либо видел в Дисе.

Первозданное кайло Хозяйки Медной горы 873-го уровня

Мифическая кирка.

Уникальный предмет.

Броня: 18 471.

Урон: 18 450–27 750.

Огненный урон: 221–342.

Магический урон: 122–183.

+1 371 к силе.

+126 к восприятию.

+1 480 к выносливости.

+28 к харизме.

+384 к интеллекту.

+1 074 к ловкости.

+19 к удаче.

+74 % к шансу блокировать удар.

+383 % к критическому урону.

+91 % к шансу критического урона.

+50 % к шансу получить улучшенную добычу.

+4 % к шансу заморозки.

+6 % к шансу отравления.

Пассивный эффект: умеет разговаривать.

При активации: на 5 секунд блокирует любой урон.

При активации: превращается в призрачную копию, которую можно метнуть во врага; после попадания возвращается в руку.

В древние времена дворфы-вогулы Стылого ущелья поклонялись Азовке, Старой богине минералов. Согласно поверьям вогулов, великий первокузнец Бажо создал неразрушимый сплав из сорока металлов и отлил из него кайло, которое принес в дар Азовке.

Богиня заключила в кайло первобытного злого духа. Легенда гласит, что когда владелец кайла станет хозяином Стылого ущелья, злой дух обретет свободу, поэтому он стремится усилить кайло при любой возможности.

При использовании: если злому духу, заключенному в кайле, хватает сил, оно разрушает предмет и с некоторой вероятностью может перенять одно или несколько его свойств. Поглощенные характеристики суммируются.

Только для использования в Стылом ущелье!

Прочность: неразрушимо.

Цена продажи: невозможно продать.

Шанс потерять после смерти снижен на 100 %.

И ведь, теоретически, ненасытный Торфу может присвоить вообще все, что есть в Дисгардиуме!

Вещей хватило и на Большого По, который, подумав, решил переодеться уже в шахтах, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я же не стал надевать вообще ничего — бонусы даст кирка, а в холщовой одежде я буду незаметнее, если нам кто-то встретится во время фарма.

В общем, Тисса со мною-посохом и Полидевком вышли наружу. У девушки было отличное прикрытие — задание Шиндлера, так что приятель рядом с ней не вызвал у патрулей никаких подозрений. Что касается работяг, то они не смели поднять голову в присутствии «госпожи». Как же это было непохоже на Кхаринзу, где работяги спокойно общались с нами!

Путь до одной из самых больших пещер, внутри которой начиналось множество тоннелей, ведущих глубоко под ущелье, мы преодолели на грифоне. В самой пещере Тисса перекинулась парой фраз с патрульным по имени Годрик, после чего он предложил:

— Малышка, тебе бы не стоило ходить одной. Сама понимаешь, эти нелюди хуже зверей, — он кивнул на стучащих по рудным жилам работяг. — Составить тебе компанию?

— Давай, — легко согласилась девушка. — Только учти, Шин приказал прочесать все тоннели.

— Прям все-все? — посмурнел Годрик. — Хм… Ладно, понятно. Слушай, я совсем забыл, у меня до конца смены меньше часа… Да и не такие уж и опасные эти оницо, да?

— Конечно, — улыбнулась Тисса. — Спасибо, что предложил помочь. Ценю.

— Обращайся, — ответил тот.

Чем ниже мы спускались, тем меньше работяг нам встречалось. Освещенные факелами тоннели остались позади, и Тисса скастовала шар света, полетевший перед нам. Начали попадаться мобы — крупные крысы, змеи, какие-то агрессивные кроты. Пока невысокого уровня — от 1-го до 10-го, но для нулевых работяг хватило бы и этого. Большой По резвился, набивая опыт, а Тисса его хилила по мере надобности. Фарм был не сказать что веселым, а потому ребята общались, обмениваясь впечатлениями о Сковородке и историями из своей жизни, а потом перешли к мозговому штурму на тему, как прорваться к порталу. И ничего не придумали, кроме варианта, что Тисса донесет меня в виде предмета, а там… На той стороне нам понадобится помощь всех союзников.

Когда Полидевк взял девятый уровень, я был посохом уже больше часа. Демонический талант высосал из меня 64 % жизни, но уровень его так и не поднялся. Я начал подозревать, что в зачет прогресса идут только непрерывные периоды в Мимикрии или, что тоже вероятно, превращаться нужно в другие формы вроде Перекати-поля или Хищного сундука.

Наверное, я мог бы уже и вернуть себе человеческий облик, но рисковать не хотелось. Ведь не исключено, что именно в этих шахтах качаются Вагончик и его люди. И что тогда делать? Убьешь — воскреснут и побегут докладывать господам, не убьешь — доложат по амулетам связи. Да и мобов все равно пока подходящих не встречалось, так что я оставался посохом, которому очень нравилось тепло девичьих рук.

Мой разум, убаюканный мерной походкой Тиссы и ее неспешным диалогом с Большим По, лениво размышлял о Ядрышке Чумного мора, лежащем вместе с мифическим кайлом в инвентаре, но как ни бился, так ни к чему и не пришел. Большого выбора, по сути, не было — либо отдать Тиссе, либо «Детям Кратоса». Третий вариант — сохранить при себе, но он не имел смысла. Не для того же мне передал его Бегемот?

Я задремал, как и когда был кустиком терновника. Проспал недолго, примерно полчаса, а потом меня разбудила Тисса, причем довольно своеобразно — начав стучать мною-посохом о стену.

— Очнись, Скиф! Пора за дело!

— Шеппард, твою мать! — К приятному голосу девушки прибавился раздраженный бас Большого По. — Какого хрена, просыпайся!

Нехотя отменив Мимикрию, я вывалился из рук Тиссы, больно ударившись затылком о каменный пол, и потирая голову, поднялся. После сладкой дремы в великом ничто свет от магического шара Тиссы бил по глазам, и я отвернулся.